2017 № 3 (21)

Постоянным и глубоко любимым сюжетом научных интересов Сергея Николаевича Соколова-Ремизова была и остается удивительная китайская каллиграфия и неразрывно связанная с нею графика — тонкая и изящная, задумчивая и страстная. Для меня эта любовь к графике и каллиграфии очень близка и понятна, так как сам я занимаюсь таким же удивительным феноменом, родившимся на другом конце Старого света, в Древнем Египте. Три с половиной тысячи лет назад на берегах Нила родилась папирусная графика — искусство иллюстрации папирусных свитков — первая в мире «книжная» миниатюра, стилистически неразрывно связанная с письмом, которым записывались содержавшиеся в них тексты. Папирусная графика просуществовала в Египте полторы тысячи лет, переживая периоды взлета и затухания. Об одном из самых интересных из них — завершающем — пойдет речь в этой статье.

История и культура Египта эпохи Греко-римского владычества — тема невероятно интересная как для античников, так и для египтологов. С 332 г. до н.э., когда в Египет триумфально вошли войска Александра Македонского, эта древняя страна стала частью античного мира, постепенно втягиваясь в орбиту его бурной и творческой жизни, одновременно отдавая ему собственные духовные богатства. Одним из важнейших аспектов этого взаимного культурного проникновения была письменная традиция. Действительно, египетская земля в буквальном смысле сохранила для нас бесценные сокровища греческой литературы, и материалы поразительных открытий в Фаюме, Оксиринхе, Гермополе и других местах стали основой специальной дисциплины — папирологии.

Говоря о папирусных свитках того времени, мы в первую очередь имеем в виду именно античные свитки. Между тем существует целый пласт письменной традиции, занимающий совершенно особое место в истории собственно египетской культуры. Это многочисленные экземпляры того, что принято называть заупокойной литературой. Целиком продолжающая религиозную традицию предшествующих эпох, она оказывается свидетелем того, что вхождение Египта в античный мир было далеко не столь легким и безболезненным [5; 1]. Мы хорошо знаем, что многие египтяне говорили по-гречески, служили у греческих правителей и даже официально меняли свои родные имена на эллинские. Мы знаем также о создании специальных синкретических культов — Сараписа и Харпократа, но в гораздо меньшей степени мы осведомлены о том, что египтяне называли новых владык тем же термином, что и древних варваров, заплывавших к ним из-за моря: хау-небу — это те, кто пребывает далеко на севере, сзади (букв. «на затылке»; египтяне, ориентируясь, смотрели на юг), где-то за пределами цивилизации. Мало известен и тот факт, что в египетской картине мира так и не нашлось места для великой Александрии Египетской: как называли они это место Ракóтэ, так называют по-коптски и по сей день. Широкое распространение такого важнейшего элемента культуры как заупокойные тексты, так до конца и не затронутые греческим влиянием, написанные на древнем священном языке, выглядит как своего рода сопротивление культурной ассимиляции [9]. И действительно, в вопросах того, что касалось посмертного существования, египтяне предпочитали обращаться к Осирису, Тоту и Исиде, а не к Афине и Асклепию.

Таким важнейшим для египтян этого времени текстом была «Книга Мертвых» — древний уже в тот период сборник заупокойных формул, писавшихся на папирусных свитках и сопровождавшихся иллюстрациями. Искусство росписи папирусных свитков — папирусная графика, в первую очередь связанная именно с «Книгой Мертвых», — одно из величайших достижений египетской культуры [17]. Появившиеся в начале Нового Царства (15 в. до н.э.) тексты с цветными изображениями стали первой в истории иллюстрированной книгой, а папирусная графика — искусством миниатюры, подарившим миру такие шедевры как, например, папирус Ани из Британского музея. Возникнув в начале XVIII династии, папирусная графика достигла своего расцвета при XIX династии, когда сложились все ее основные принципы.

Оформление свитков в основном представляло собой нанесение миниатюр по определенным композиционным схемам: так обычно по верхнему краю папируса, над столбцами линейной иероглифики («книжный» вариант фундаментального письма), шел фриз, состоявший из последовательно расположенных изобразительных блоков. На основном же поле располагались полноразмерные виньетки, занимавшие всю высоту свитка, а также композиции, включавшие текстовые пояснения к изображению. Этот тип заупокойных текстов с варьирующимся и часто непоследовательным расположением глав обычно называют фиванской редакцией «Книги Мертвых». В эпоху XXVI — саисской — династии (7 в. до н.э.) принципы составления и иллюстрирования «Книги Мертвых» меняются. Количество и порядок глав кодифицируются, а сами тексты записываются как линейной иероглификой, так и скорописью — иератикой. В таком виде «Книга Мертвых» дожила до последних веков независимого Египта; именно к ней обращались египтяне — подданные Птолемеев и императоров.

Папирусы Позднего времени, как правило, датированы и включают подробные просопографические данные, что позволяет проследить их развитие в конкретных районах и даже в конкретных семействах. Все это помогает достаточно уверенно определять и место их происхождения. Основными центрами создания и распространения погребальных свитков были, как и в эпоху Нового царства, Фивы, а также Ахмим на юге страны и Мемфис на севере [10, c. 143–172].

Произведения заупокойной литературы, писавшиеся в это время на папирусах, так или иначе, были воспроизведением и развитием «Книги Мертвых». Поначалу фактически воспроизводились образцы ее саисской редакции, сложившейся при XXVI династии и просуществовавшей до 1 в. до н.э. с перерывом на время первого персидского завоевания. Но постепенно начались изменения и сокращения числа изречений. В содержании «Книги Мертвых» этого времени наблюдается явное увеличение числа изречений, связанных с магией, защитными амулетами и всевозможными демонами и прочей нежитью, что, собственно, и не удивительно, памятуя общее внимание того времени к магии, колдовству, пророчествам. Одновременно с этим в текстах отчетливо усиливается роль бога Тота как создателя и покровителя магии и всяческих тайных знаний [8, p. 512].

К началу 1 в. до н.э. история этой версии «Книги Мертвых» завершилась. Место ее заняли произведения, возникшие на основе данной версии и поначалу инкорпорированные в ее текст. Один очень интересный папирус середины 1 в. до н.э., именуемый еще «Книгой Мертвых» и происходящий из Мединет Абу в Фивах (pBM EA 10098+10844), включает в себя подробную схему расположения защитных амулетов на мумии. Количество иллюстраций сокращается, но при этом некоторые традиционные и важные сюжеты получают развитие. Так, 149 глава «Книги Мертвых», описывающая 14 иат (регионов) иного мира включает изображения массы новых териоморфных демонов и страшных существ, что, видимо, должно было усилить атмосферу «инфернальности» магической формулы [12]. Одна из самых важных и впоследствии ставшая центральной — сцена Психостасии (взвешивания сердца на весах во время посмертного суда), иллюстрирующая 125 главу, продолжает помещаться на поздних папирусах, иногда даже в таких текстах, где иллюстраций ранее вообще не было.

Другим типичным обычаем в Египте Позднего времени было написание заупокойных изречений (в основном из «Книги Мертвых») на погребальных пеленах, в которые заворачивались мумии [4]. Этот обычай существовал и раньше, но в это время он получил очень широкое распространение. Тогда же на бинтах помещали не только тексты, но и виньетки «Книги Мертвых». Так, в погребении мемфисского жреца Псамметиха, датируемом 130 г. до н.э. (правление Птолемея VIII) оказались изречения «Книги Мертвых», написанные как на его пеленах (Torino 1870), так и на погребальном папирусе (pLeiden T 17) [14, p. 37–77]. Некоторые изречения, например, 162 глава («Изречение огня, чтобы было тепло под головой») писались на гипокефалах — круглых листах папируса, помещавшихся под голову мумии [9, p. 253].

К эпохе Греко-римского правления относится «Книга Ба» [2], описывающая посмертную судьбу одной из важнейших сущностей человека и помогающая ей вернуться в тело. По сути — это развитие древних изречений 17 главы «Книги Мертвых», помогающих «живой душе» (ба) выходить в наш мир в разных обличиях и, самое главное, вернуться в мумию, когда наступит момент воскресения и «Выхода в день». «Книга Ба» писалась как отдельный фрагмент на папирусах «Книги Мертвых», причем даже ее графическая композиция (расположение текста и изображений «по спирали») сразу же зрительно выделяла ее на папирусном свитке (Ил. 1). «Книга Ба» была, очевидно, достаточно локальным ахмимским произведением. Во всяком случае, в других местах Египта она пока не найдена [2, s. 5].

Ил. 1

Это были последние иллюстрированные свитки «Книги Мертвых». Говоря об их художественном оформлении, надо отметить, что создававшие их художники были еще мастерами своего дела, знакомыми с древними традициями. Чаще всего, особенно в Мемфисе, создавались иератические свитки, оформленные по образцу саисских. Рисунки на них исполнялись тростниковым пером и размещались внутри текста возле изречений, к которым они относились. При этом человеческие фигуры исполнялись в стиле так называемых stick-man figures, восходящих еще к росписям «Книги Амдуат» эпохи Нового царства [17, c. 90–91] (Ил. 2). Другой тип иллюстраций отсылает к традиции папирусной графики XVIII–XIX династий. Тексты этих папирусов записаны линейной иероглификой, а цветные миниатюры располагаются фризом по верхнему краю папируса над столбцами текста [17, c. 115].

Ил. 2

Особое место в эту эпоху занимают папирусы, происходящие из Ахмима. Они наиболее близки по стилю к старым образцам, порой в них даже используется принцип так называемого обратного направления письма, типичный для фиванской редакции «Книги Мертвых» [11, p. 31–36]. Однако они обладают одной характерной особенностью — смешением двух техник рисования фризовых композиций и полноразмерных виньеток, помещенных на основном поле папируса. Длинные многофигурные фризы, идущие по верхнему краю папируса, — это перьевые рисунки stick-man figures, в то время как полноразмерные виньетки представляют собой цветные миниатюры, повторяющие композиции папирусов Нового царства (Ил. 3).

Ил. 3

И, наконец, существовали короткие папирусы, состоящие порой из одного рисунка с поясняющим текстом, чаще всего Психостасии — мотива, никогда не уходящего из папирусной графики. В лучших произведениях — это свободные, часто раскрашенные рисунки, повторяющие сходные композиции III Переходного периода (11–7 вв. до н.э.).

С середины 1 в. до н.э. роспись папирусных свитков сходит на нет. Место собственно «Книги Мертвых» теперь занимают тексты, возникшие на ее основе, включающие в большей или меньшей степени некоторые изречения из нее. Родиной этих произведений, как правило, была Фиваида. «Книга Дыхания», фиванская по происхождению, представляет собой два текста («Первую» и «Вторую» книги) [7, p. 149–223; 3, p. 59–84]. Обе они являются несколько переработанными копиями старых изречений, не дающих «умереть вторично», «Отрицательной исповеди», «Изречений венка Оправдания» и некоторых других. Но в отличие от «Изречений выхода в день» (подлинное название «Книги Мертвых») это произведение имеет свое собственное название — «Книга Дыхания», и про нее говорится, что «этот текст был написан Тотом и использован Исидой, чтобы защитить жизнь Осириса». «Книга Дыхания» возникла около 50 г. до н.э. и просуществовала до середины 2 в. н.э., т. е. до конца бытования погребальных свитков. Иллюстраций она не имела. На примере «Книги Дыхания», особенно второй ее части, становится очевидной деградация иероглифической письменности этого времени. Как и на современных ей надписях на картонажах мумий мы видим практически нечитаемые механические перерисовки традиционных формул, выполненных людьми, которые уже не понимали, что они пишут. В конце концов, на месте надписей появляются скопления псевдоиероглифов — бессмысленных внешних подражаний древнему письму [16, p. 218–248].

Другим произведением заупокойной литературы Греко-римской эпохи, последним по времени возникновения, была также фиванская «Книга прохождения вечности» [7, p. 149–223], которая, как некогда и 17 глава «Книги Мертвых», была своего рода квинтэссенцией всего произведения. В ней описывается посмертный суд и выход из иного мира после воскресения (вечность нехех здесь является обозначением пространственно-временного посмертного существования). При этом текст содержит нечто вроде календаря праздничных дней, в которые мертвые могут навещать земной мир. За исключением одного примера (папирус Парижской Национальной библиотеки, № 149) иллюстраций книга не содержала.

Все эти тексты имели достаточно широкое распространение и писались не только на папирусах и погребальных пеленах, но и на стелах в разных концах Египта, в том числе и в священном Абидосе. Сравнение этих текстов позволяет выявить некоторые интересные факты, связанные с традициями местных школ.

Так, в ахмимском некрополе сохранилось погребение Сотеров — наполовину римского по происхождению семейства, жившего в Фиваиде во времена правления Траяна и Адриана (98–138 гг. н.э.) [13, p. 85]. В погребениях этих людей находились небольшие по размеру папирусы с изречениями «Книги Дыхания», положенные на головы и под ступни мумий, — погребальный обычай, характерный для 1–2 вв. Интересно, что в женских погребениях в текстах этих папирусов богиня Хатхор замещает Осириса. В Фивах этому же времени соответствует погребение Хетера (93–125 гг. н.э.), устроенное по тому же принципу [13, p. 85].

Сравнительное изучение погребений, содержащих заупокойные папирусы, таких как гробницы Сотера и Хетера, показывает, что в трех основных центрах создания погребальных текстов имелись свои предпочтения. Так, в Фивах «Книга Дыхания» переписывалась иератикой, в Ахмиме «Ритуал отверзания уст» — демотикой (позднейшей разновидностью скорописи), а на севере в Мемфисе имелась своя традиция записи этого «Ритуала» иератикой. С течением времени деятельность этих центров, столь активная во времена фараонов, постепенно замирает. С эпохи правления Антонина (138–162 гг.) мы уже не находим следов существования погребальных папирусов [9, с. 252].

Однако древнее искусство папирусной графики угасло ранее этой эпохи, и благодаря похвальной привычке той поры датировать законченные произведения мы можем назвать точную дату, когда это произошло. 19 октября 63 г. н.э., в 10-й год правления Нерона, писец заупокойных книг передал папирус с текстом «Книги Прохождения Вечности» жрецу Памонту, члену известной семьи высших фиванских чиновников [15]. На этом папирусе мы в последний раз видим Психостасию — иллюстрацию к 125 главе «Книги Мертвых». В этот день замечательное искусство росписи папирусных свитков, просуществовавшее в Египте полторы тысячи лет, прекратило свое существование.

Список литературы

1. Bagnall R.S. Egypt in Late Antiquity. Princeton, 1993.
2. Beinlich H. Das Buch vom Ba. Wiesbaden, 2000.
3. Coenen M. On the demise of the Book of the Dead in Ptolemaic Thebes // Revue d’Égyptologie. LII. Paris, 2001. P. 69–84.
4. Caluwe A. de Un livre des morts sur bandelette de momie. Brussel, 1991.
5. Frankfurter D. Religion in Roman Egypt. Assimilation and Resistance. Princeton, 1998.
6. Herbin F.R. Le livre de parcourir l’éternité. Leuven, 1994.
7. Herbin F.R. Trois manuscrits originaux du Louvre porteurs du Livre des Respirations fait par Isis (P. Louvre N 3121, N 3083 et N 3166) // Revue d’Égyptologie. L. Paris, 1999. P. 149–223.
8. Hornung E. Das Totenbuch der Ägypter. Zürich und München, 1979.
9. Lucarelli R. Per una lettura della cultura funeraria dell’Egitto greco-romano: la tradizione dei papiri del Libro dei Morti // Incontri triestini di filologia classica. 6. Triest, 2007. P. 247–256.
10. Mosher M. Theban and Memphite Book of the Dead Traditions in the Late Period // Journal of American Research Centre in Egypt. XXIX. Boston, 1992. P. 143–172.
11. Mosher M. The papyrus of Hor (BM EA 10479) with Papyrus MacGregor: The Late Period Tradition at Akhmim // Catalogue of the Books of the Dead in the British Museum 2. London, 2001.
12. Munro I. Der Totenbuch-Papyrus des Hor aus der frühen Ptolemäerzeit. Wiesbaden, 2006.
13. Quirke S. The last Book of the Dead? // Studies in Egyptian Antiquities. A Tribute to T.G.H. James / Ed. by W.V. Davies. London, 1999. P. 83–98.
14. Quirke S. Two books of the Dead of a Ptolemaic Psamtek // Oudheidkundige Mededelingen uit het Rijksmuseum van Oudheden te Leiden. LXXIX. Leiden, 1999. P. 37–77.
15. Stadler M.A. Der Totenpapyrus des Pa-Month (p.Bibl. nat. 149). Wiesbaden, 2003.
16. Sternberg-el-Hotabi H. Der Untergang der Hieroglyphenschrift // Chronique d’Égypte (Bulletein périodique de la Fondation égyptologique reine Elisabeth). LXIX. Bruxelles, 1994. P. 218–248.
17. Чегодаев М.А. Папирусная графика Древнего Египта. М., 2004.