2012 № 2 (3)

Сакирко Елена Алексеевна

Идеи постгуманизма и трансгуманизма

«Бесконечные лабиринты домов, изнуряющих человека своей безликостью, в какой-то момент могут раствориться в нас и исчезнуть. Вне времени и пространства, в постоянно сужающемся мире человек пытается осмыслить «невыносимую лёгкость» нового бытия, расширяя сознание до размеров Вселенной. Ощутив весь мир своей родиной, человек оказывается в новом измерении, машина неспособна передать его мысли и то невероятное напряжение, которое он испытывает. Ощущение смерти и отчаянная борьба за выживание в какой-то момент вольётся в нас, и прежде чем мы все исчезнем, давайте растворимся в этом мире, в друг друге» - об этом поёт группа Радиохэд (Radiohead) в песне Street Spirit, пытаясь передать «дух улицы», который наполняет нас сегодня.[I]

В других песнях группы Радиохэд, например, на протяжении альбома «Kid A» происходит полное исчезновение субъекта. В песне под названием “How to disappear completely” развивается образ человека, который из центра мироздания превращается в его маленькую частичку. Внешний, окружающий мир вторгается в его сознание. Это вторжение связано, прежде всего, с непрерывным потоком информации, с неостановимым ростом новых технологий. Пугающая прозрачность нового мира вызывает стремление окончательно раствориться в нём и исчезнуть. В этой связи интересно вспомнить слова М. Хайдеггера: «Исчезание не есть ничто, в нём – крайняя потаённость бытия среди господства постава» [1]. В эпоху «постгуманизма» человек стремится убежать от прагматического отношения к жизни и культа потребления в современном мире.

Так по-новому, остро и пронзительно, человек стремится осмыслить метаморфозы, происходящие с ним в эпоху «пост-»: постмодернизма, постколониализма, постструктурализма, постевропоцентризма, постиндустриализма, постнационализма. Некоторые критики называют современный этап в жизни человечества «постгуманизмом». В Интернете можно встретить разное понимание «постгуманизма». Осознание мировоззрения, пришедшего на смену гуманизму, иногда представлено как желание человека выйти за пределы своего естества. «Постгуманизм» – это «вышедшие из-под контроля обезумевшие искусственные интеллекты, искусственные конечности, наркотики, киберпространство и кремниевые люди» [2] («постгуманизм» как последствие – как то, что наступило после - неограниченной веры в прогресс гуманизма?) Или, например, «постгуманизм» – это новое бытие некого нового существа, рождённого из соединения человека с машиной («постгуманизм» как будущее гуманизма – как дальнейшее развитие гуманизма в эпоху «пост»?) А возможно, «постгуманизм» – это просто «потеря веры в декларацию Запада о величии человека» [3] («постгуманизм» как потеря? Корней? Ценностей? Целостности своей личности?)

В 2000 году в Великобритании вышел сборник под редакцией философа Неила Бадмингтона (Neil Badmington), доктора Кардиффского университета (Cardiff University), где он объединяет разнородные статьи и отрывки из более объёмных произведений под достаточно неопределённым названием «Постгуманизм» (“Posthumanism”). Идеи этих авторов, по мнению Неила Бадмингтона, при всём их различии сходятся в одной точке: в отказе принимать гуманизм как единственно верное мировоззрение, которому они стремятся противопоставить образ «постчеловека».

Таким образом, сегодня в понимании «постгуманизма» и «постчеловека» нет единства. Многие мыслители вкладывают в этот термин совершенно разное значение: противопоставляют «постгуманизм» классическому гуманизму, который в целом связывают с европейским Просвещением и культурой Европы. В результате «постгуманистическая» критика в адрес гуманизма часто оказывается направлена против европоцентризма, а «постгуманизм» ассоциируется с антиевропоцентризмом.

Ролан Барт (Roland Barthes) пишет об известной фотовыставке «Семья человеческая» (“The Family of Man”), которая впервые прошла в середине 50-х годов. Хотя эта выставка утверждает ценность всех культур (на фотографиях было показано, что человек рождается, учится, работает, любит, смеётся и умирает, и это происходит со всеми, вне зависимости от этнической принадлежности, цвета кожи, традиций и материального положения), но сделана она, по мнению Барта, с европоцентристских позиций. Сама идея «мирового сообщества», которая на первый взгляд утверждает равноценность всех культур, по мнению Барта, ложна, поскольку рождена в недрах европейского гуманизма.

Подобно Барту, Франц Фэнон (Frantz Fanon) обвиняет гуманизм в стремлении создавать единообразие повсюду, навязывать мировоззрение ограниченного круга людей в качестве некой универсальной истины для всего человечества. Психиатр и философ, Франц Фэнон исследовал психологический эффект, который оказывает колонизация на психику нации. В его понимании «постгуманизм» как антиевропоцентризм или постевропоцентризм тесно переплетается с постколониализмом, с представлением о тяжёлых последствиях колонизации. Он также исследует лингвистический аспект колонизации и приходит к выводу о том, что вынужденное изучение языка монополии в странах-колониях могло нанести большой ущерб психике и сознанию личности, что языковая колонизация навязывала сознанию деструктивный ритм, лишала человека личной свободы, целостности, способности критически мыслить. В результате многолетнего исследования психопатологии колонизации и возможных путей организации деколонизации, Франц Фэнон пришёл к выводу о том, что неевропейцам необходимо отказаться от создания государств, институтов и обществ по европейским образцам. Тогда можно будет начать новую эру Человека, эру «постгуманизма», где Европа больше не будет образцом для подражания. Чтобы сделать шаг вперёд и стать выше уровня Европы, неевропейские регионы должны развивать свой интеллектуальный и технологический потенциал.

Билл Ридингс (Bill Readings), профессор сравнительного изучения литературы в университете Монреаля (Université de Montréal), взял за основу для своих размышлений на тему постгуманизма фильм Вернера Херцога (Werner Herzog) «Где грезят зелёные муравьи» (“Wo die grünen Ameisen träumen”), экологическую притчу о пришедшей к австралийским аборигенам цивилизации в лице компании, разрабатывающей урановые месторождения. Автор задаётся вопросом, кто «мы» такие, чтобы утверждать, что другие такие же, как «мы», и говорить, что «ты» и «я» вместе составляем «мы»? Передача дела по урегулированию спора между аборигенами и компанией в руки официального правосудия означает, по мнению Ридингса, страшное пренебрежение к существованию «иного» во имя пресловутого братства и дружбы всего одинакового. Ридингс пишет о необходимости пересмотра всей нашей системы, о том, что, пытаясь распрямить и выровнять «другое» во имя всеобщего единства, мы с неизбежным постоянством повторяем несправедливости гуманизма. Таким образом, «постгуманизм» означает и пересмотр отношений между понятиями «свой» и «другой», и обостряет проблему мультикультурализма.

Представление о том, что человек постепенно растворяется в современном мире, уже частично исчез и в какой-то момент без сомнения совсем исчезнет, «как лицо, начертанное на прибрежном песке» получило широкое развитие в книге Мишеля Фуко (Michel Foucault) «Слова и вещи» (“Les mots et les choses”). В своём исследовании он показывает, как гуманистическая фигура человека была сконструирована в определённый исторический момент. Поэтому, считает Фуко, Человека нужно воспринимать как недавнее изобретение, а не как (вопреки представлениям гуманистов) некое естественно возникшее явление, которое будет продолжаться вечно. Таким образом, при определённой реорганизации знания некая новая «эпистема» (глобальный принцип организации всех проявлений человеческого знания) может занять место Человека. «Постгуманизм» в этой связи приобретает эсхатологические черты, предрекая исчезновение современных форм существования человека.

Подобно Мишелю Фуко, Луи Альтюссер (Louis Althusser) приходит к выводу об исторической ограниченности гуманизма. И, если в гуманизме личность – это естественное явление, то в «постгуманизме» личность – результат общественного развития, определённых социальных условий. Гуманизм, следовательно, понимается как некая идеология и поэтому не может обеспечить объективное знание реальности. «Постгуманизмом» в таком случае называют неопределённую, но желаемую идеологическую альтернативу, протест против традиций гуманистической мысли. Это понятие не наполняется новыми смыслами настолько, чтобы они дали новое имя эпохе. Но в самой приставке «пост-» есть эсхатологическая идея: подобно жизни после жизни, «постгуманизм» - это любовь к человеку после гуманизма. Н.С. Автономова, исследователь творчества Фуко, считает, что самым важным для философа стала проблема человека и истории. Исследование истории даёт нам возможность понять стереотипность мыслей и действий человека в разные эпохи, возможность и неизбежность других способов социальной жизни, других ценностей, идеалов. Таким образом, «смерть человека» у Фуко – это разрушение того образа Человека, который был создан гуманизмом, это прорыв в измерение Иного, в некий «постгуманизм», отказ от представления о том, что существует единая Истина и общечеловеческое Добро. Так «постгуманизм» подходит вплотную к понятию мультикультурализма. Понятие мультикультурализма, в свою очередь, тесно связано с понятием глобализации.

Что такое глобализация в условиях «постгуманизма»? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, что значит «условия постгуманизма». Жан Бодрийияр (Jean Baudrillard) знакомит нас со своим видением «постгуманистической» реальности. Это мир машин, взявших на себя заботу о человеке. В результате человек, считает Бодрийяр, воспринимается как нечто, лишь незначительно превышающее биты информации и входящее в общую систему общественного устройства. Бодрийяр подчёркивает постоянно растущую зависимость человека от технологий. По мнению критика, это обрекает нас на беспомощность и искусственную тупость машин, которые не способны справиться со странными вирусами. Бодрийяр считает, что эти самые вирусы приводят к разным катастрофам и сбоям, спасая всю систему от всеобщей прозрачности, беспредельного роста порядка, однообразия и предсказуемости. Таким образом, условия «постгуманизма» можно воспринимать и как некое охватившее весь мир убийственное совершенство искусственной среды. И, как поёт группа Радиохэд в песне “Fitter Happier”, человек постепенно становится «спокойнее, компетентнее, улучшается его здоровье и повышается продуктивность, он правильно питается, не видит плохих снов, не боится темноты или полуденных теней, у него нет паранойи, он увлекается, но не влюбляется, не плачет при всех…уполномоченный и осведомлённый член общества, он становится похожим на свинью в клетке на антибиотиках».[II]

Человек вступил в настолько тесный контакт с машиной, что граница между искусственным и естественным постепенно исчезает. В данных условиях опасность глобализации, по мнению многих мыслителей, заключается в том, что человек утрачивает своеобразие своей личности. Единые технологии во всём мире формируют единого человека, стремящегося к ещё большему единству с этим самым миром и его технологиями. Постепенное сближение человека с машиной становится предметом анализа Донны Хэрэвей: она издаёт «Манифест киборга» (“A Cyborg Manifesto: Science, Technology, and Socialist-Feminism in the Late Twentieth Century”[III]), где утверждает, что мы больше не можем воспринимать самих себя как человеческие существа, было бы правильнее провозгласить себя киборгами. Киборг – это гибрид машины и человека, конденсированный образ нашего воображения и материальной реальности. Донна Хэрэвей пытается представить себе бесполый мир, который, возможно, будет миром без начала, но также и без конца. Она стремится избавиться от любых противоречий и конфликтов и лишает киборгов даже гендерных различий. Автор считает, что преодоление стереотипов и противостояний приведёт к признанию многообразия в этом новом мире. Киборги не могут представлять какую-либо угрозу для нас, потому что мы сами становимся ими, нет никакого противостояния между человеком и машиной, по мнению автора манифеста, есть только единение: “The machine is us, our processes, an aspect of our embodiment. We can be responsible for our machines; they do not dominate or threaten us. We are responsible for boundaries; we are they” [4, с. 148]. То есть машина не может быть опасна для человека, так как он сам частично становится машиной? Тогда возникает вопрос, а можно ли, став частично машиной, сохранить в себе человеческие качества? Технологии, действительно, размывают границы и стирают различия, становятся неотъемлемой частью повседневной жизни человека, и в этом смысле киборг в текстах Д. Хэрэвей символизирует сближение человека и машины. Автор манифеста считает, что развитие технологий может способствовать преодолению бинарных оппозиций гуманизма и таким образом привести к справедливости в мире и уважению по отношению к другому. «Манифест...» Д. Хэрэвей, скорее всего, можно рассматривать как свидетельство несовершенства и противоречия гуманистической системы взглядов. Н. Бадмингтон включает текст Д. Хэрэвей в свой «постгуманистический» сборник, однако, на наш взгляд, «Манифест...» Д. Хэрэвей во многом выражает идеи «трансгуманизма», футурологического ответвления «постгуманизма», о котором речь пойдёт ниже.

Появление подобного текста есть не что иное, как логическое продолжение гуманистической веры человека в безграничные возможности своего разума. Однако, передавая свои способности движения, вычисления и даже мышления машинам, человек создаёт новую искусственную реальность, которая в свою очередь начинает диктовать ему свои отношения с окружающим миром. Таким образом, человек постепенно теряет возможность контролировать действия своего собственного разума, так как сам становится объектом происходящих трансформаций. Становясь лишь частью окружающего его мира, человек частично исчезает и оказывается больше не в силах вынести груз той высокой ответственности перед самим собой, обществом и природой, который был возложен на него теоретиками гуманизма.

Создаваемая человеком искусственная научно-техническая реальность разрывает связь с природой, нарушая экологический баланс в современном мире. Искусственное как создание человеческого разума становится гениальной репродукцией самой природы. Талантливо выполненная копия вступает в неизбежный конфликт с оригиналом. Искусственно расширяя своё сознание и увеличивая возможности своего разума при помощи технологий, человек меняет течение времени и понятие пространства. В отчаянной попытке угнаться за бесконечным и необратимым движением собственного разума человек сам подвергается глубокой трансформации со стороны постоянно создаваемой им новой реальности. Таким образом, если для эпохи гуманизма был характерен теоантропоцентризм, то в настоящее время можно говорить о техноантропоцентризме, когда на смену отношениям человека с создателем приходят отношения человека с создаваемым. Личность становится продуктом определённых социальных условий, т.е. результатом собственного творчества человека. Существуют ли «мужское» и «женское» за пределами человеческого? Такой вопрос ставит перед собой Джудит Хальберстам (Judith Halberstam), анализируя фильм Джонатана Дэмма «Молчание ягнят»(Jonathan Demme’s The Silence of the Lambs). Одна из сюжетных линий пытается проследить серийного маньяка-убийцу Буффало Билла (Buffalo Bill), который сдирает кожу со своих жертв (убитых им женщин), чтобы сконструировать «костюм женщины». Билл стремится к существованию за пределами гуманизма, поэтому он хочет, чтобы его тело было за пределами личности, пола и всего известного нам. Другими словами, он хочет создать некий «постгуманистический» пол. При этом его вполне устраивает собственное тело, его не устраивает только кожа. Буффало Билл не пытается сделать операцию и поменять пол, внимание перемещается к поверхности тела. Он не является ни транссексуалом, ни гомосексуалом, считает Джудит Хальберстам [4, Judith Halberstam. Skinflick: Posthuman gender in Jonnathan Demme’s The Silence of the Lambs], поскольку для него важна лишь кожа. Личность, таким образом, перестаёт быть чем-то внутренним или врождённым, она становится неким наружным эффектом, чем-то вроде костюма, который можно приобрести. Дж. Хальберстам подчёркивает поверхностность современной культуры – главенство внешнего вида по отношению к внутреннему содержанию. Внутренняя пустота – это смерть для жертв Буффало Билла, чудовищная искусственная имитация естественного, лишённая важных жизненных смыслов.

Жан-Франсуа Лиотар (Jean-François Lyotard) считает, что, возможно, «постгуманизм» – это существование человеческой мысли вне человеческого тела. Когда, через 4,5 миллиардов лет, Солнце взорвётся, наступит не только конец человеческой расы, но и конец философии. Тогда единственным возможным свидетелем гибели человека может стать мысль, облечённая в созданные учёными машины для существования в постсолнечной системе. Какими будут эти новые машины? Прежде всего, нужно будет позаботиться о том, чтобы оставить некую область непознанного, иначе исчезнет сама потребность думать, считает Лиотар [4, с. 163]. Футурологический вектор «постгуманизма» очевиден и указывает на самые разные варианты будущего развития человечества, выделяя, прежде всего, колоссальное влияние технической искусственной среды.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что «постгуманизм» нельзя определить как некое направление, идею или школу. «Постгуманизм» – это термин, который разные мыслители наполняют разным содержанием. Все они пытаются определить проблемное поле современной культуры, они ставят вопросы, но пока не дают на них ответов. Особенность «постгуманизма» состоит в том, что в разных теориях и точках зрения он пытается по-своему преодолеть гуманизм, выявить несправедливость и противоречия системы взглядов, свойственной эпохе Ренессанса и Нового времени, однако при всей своей новизне этот термин уже изначально вторичен. Несмотря на то что «постгуманизм» постоянно формулирует себя как «пост», он не может уйти от гуманизма, не даёт ответы на поставленные вопросы, постоянно воссоздаёт старое, недовольство человека миром, в котором тот живёт, но этим и ценен «постгуманизм» как вопрошающая мысль современного человека, переоценивающего стереотипы созданной им культуры.

Своеобразным футурологическим ответвлением «постгуманизма» является «трансгуманизм» - общественное движение и система взглядов, основанная на осмыслении достижений и перспектив науки. С помощью достижения технологий трансгуманисты хотят ликвидировать старение и смерть и значительно усилить умственные, физические и психологические возможности человека. В этом смысле «трансгуманизм» во многом противоположен «постгуманизму»: трансгуманисты считают себя последователями идей эпохи Просвещения, однако заменяют её центральные проблемы, такие как вопросы социальной справедливости, реформирования социальных институтов, на стремление к бесконечному улучшению человеческого тела в поисках лучших форм существования. Представление о постгуманистической реальности как о мире машин сближает концепцию Ж. Бодрийяра с «трансгуманизмом», который утверждает власть и могущество машин (искусственного) в современном мире, однако, в отличие от французского философа, трансгуманисты верят, что новые технологии – это путь («переход») к свободе, здоровью и благополучию человека. Основатель международной трансгуманистической организации Н. Бостром (Nick Bostrom) считает, что наступило время, когда техника должна продолжить эволюцию, начатую природой. Медицина должна стать инструментом в борьбе против естественного отбора. В его исследовании «История трансгуманистической мысли» (“A History of Transhumanist Thought”, 2008), речь идёт о лучшем мире для лучших людей, необходимым условием для наступления которого являются мировая безопасность, технический прогресс и широкий доступ для всех людей к новым технологиям. Тогда человек сможет приблизиться к осуществлению своей вечной мечты о бессмертии. Н. Бостром предлагает перейти от стремления господствовать над окружающим нас миром к господству над своим телом.

Н. Бостром вводит понятие морфологической свободы; оно предполагает индивидуальный выбор каждого человека относительно использования технологий по улучшению человеческого организма. Практические сферы применения техники исследователь видит в увеличении длительности жизни, аплоадинге (uploading - перенос человеческого сознания в компьютер или другой носитель), исследованиях, направленных на борьбу со старением и крионике. Н. Бостром публикует трансгуманистическую декларацию, где провозглашает основные ценности трансгуманизма: свобода, международное сотрудничество, открытость по отношению к новым изобретениям, аполитичность, разнообразие мнений и защита всех форм жизни, способных чувствовать. Н. Бостром призывает демократизировать природу, разрабатывать новые интеллектуальные машины и таким образом повышать качество жизни. Текст написан с точки зрения представителя естественных наук и не учитывает многих этических и моральных аспектов. Вопросы, что мешает человеку воспользоваться новейшими достижениями техники для усовершенствования своего тела, и какова цель подобных изменений остаются открытыми. Термин «постгуманизм» часто употребляют как синоним «трансгуманизма». Это смешение терминов можно объяснить тем, что постгуманизм – ещё не сформировавшееся, а потому достаточно аморфное понятие, которое тем не менее объединяет серьёзные философские размышления о наступлении нового времени, нового типа мышления, об изменениях, происходящих в мире и пр.. Показательно, что организаторам конференции, посвящённой «постгуманизму» («Появление постгуманистического субъекта», Университет Суррея, Гилфорд, 2010) не удалось опубликовать её материалы, потому что в первом докладе, который был задуман как “keynote”, профессор Энди Мусли (Andy Mousley) последовательно доказывал несостоятельность понятия «постгуманизм».

Трансгуманизм – более сформировавшееся понятие: это не только направление философской мысли, но ещё и международная виртуальная сеть, у которой есть свой манифест, ценности, взгляды, утверждения, своё искусство, свой координационный совет, свои книги, проекты, материалы, листовки, семинары, членские взносы, цели и задачи. Такими рубриками обычно структурированы сайты представителей трансгуманистического движения в разных странах. На сайте международного трансгуманистического движения его сторонники определяют трансгуманизм как «новое мышление, бросающее вызов предпосылке о том, что человеческое состояние является и остаётся по сути неизменным», как «новый этап в развитии гуманизма, научно ориентированное мировоззрение, согласно которому современный человек не является вершиной эволюции, но, скорее – началом эволюции вида Homo Sapiens». При помощи «технологических способов» они хотят «выйти за пределы того, что большинство считает человеческим». На сайте Российкого трансгуманистического движения приводятся некоторые «радикальные возможности» трансгуманизма:

- суперинтеллектуальные машины;

- эмоциональное благополучие путём перекалибровки центра удовольствий;

- пилюли индивидуальности;

- колонизация космоса;

- молекулярная нанотехнология;

- значительное продление жизни;

- возможность катастрофы (гибель разумной жизни);

- связанный мир;

- передача нашего сознания в виртуальный мир;

- реанимация замороженных пациентов».

Участников трансгуманистического движения объединяет «динамический оптимизм»: желаемые результаты, признают трансгуманисты, «в принципе могут быть достигнуты, но только через тяжкий труд и разумный выбор». Канадский философ Э. Финберг считает, что очень сложно предвидеть будущее развитие технологий и слишком просто строить утопии, которые никогда не сбудутся, на основе существующих технических решений [5, с. 92]. Термин «трансгуманизм» был впервые введён в 1957 году крупным английским биологом Джулианом Хаксли (Julian Huxley) [5]. В качестве своих идейных предшественников современные западные трансгуманисты рассматривают в основном мыслителей 20-х-50-х годов – биолога Дж. Б.С. Халдейна (J.B.S. Haldane), физика Дж. Д. Бернала (J.D. Bernal), палеонтолога П. Тейяр де Шардена (P. Teilhard de Chardin) и др. В своей современной форме трансгуманизм был в основном сформулирован в лекциях и публикациях Ф.М. Есфандиари (F.M. Esfandiary). Вклад в его развитие внесли Р. Эттинджер (R. Ettinger), М. Мински (M. Minsky), Э. Дрекслер (K. Eric Drexler). На их идеи опираются основные научные направления, с которыми трансгуманисты связывают свои надежды – иммортализм, искусственный интеллект, нанотехнологии.

В 1998 году была основана всемирная трансгуманистическая ассоциация, «чтобы стимулировать обсуждение и исследование самых современных вопросов трансгуманизма и осведомлённость общества в этих вопросах» [7]. Интернет портал ВТА представлен на более чем 20 языках мира. Русскоязычная версия сайта даёт нам ссылку на Интернет-портал российского трансгуманистического движения, которое было основано в 2003 году. Российские трансгуманисты утверждают, что, несмотря на то, что все имена, которые принято связывать с идеями трансгуманизма, принадлежат представителям Запада, многие из идей впервые возникли и получили своё развитие в России. Предшественником современного трансгуманизма они считают философию русского космизма. Как продолжение русского космизма они рассматривают возникшее в 20-е годы ХХ века литературное движение биокосмистов-имморталистов (А. Святогор, А.Б. Ярославский). Вскоре после Октябрьской революции они составляли фракцию анархистского движения и выдвинули политическое требование индивидуального бессмертия как высшей цели государства. В своём манифесте 1922 года лидеры биокосмистов писали следующее: «Существенными и действительными правами человека считаем его право на жизнь (бессмертие, возрождение, омоложение) и на свободу перемещения в космическом пространстве (а не те мнимые права, которые провозглашены в декларации буржуазной революции 1789 года)» [8, с. 1]. Согласно исследованиям Бориса Гройса [9], философа, теоретика и критика современного искусства, Александр Святогор, один из ведущих теоретиков партии, называл бессмертие целью и одновременно решающей предпосылкой построения будущего коммунистического общества, поскольку истинная социальная солидарность возможна только среди бессмертных – смерть разделяет людей: до тех пор, пока каждый отдельный человек обладает частным временем жизни, полная отмена частной собственности невозможна. Только в вечности возможно разрешение конфликта между индивидуумом и обществом, не поддающегося разрешению во времени. Поскольку бессмертие является высшей целью каждого индивидуума, то индивидуум будет навеки предан такому обществу, которое сделало индивидуальное бессмертие своей основной целью. При этом коммунистическое общество бессмертных мыслится как «межпланетарное», то есть охватывающее всё космическое пространство [8]. Вера в будущее коммунистическое общество, по словам Святогора, действенна лишь в том случае, если каждый человек верит также, что он сам будет жить в этом обществе. В противном случае будущее оказывается местом, где ныне живущего человека уже нет, и, стало быть, оно не является для него местом утопии. В 30-е – 40-е годы движение биокосмистов-имморталистов было разгромлено, многие из последователей русского космизма были физически уничтожены. Однако идеи, восходящие к их взглядам, обрели новую жизнь – в частности, во Франции в виде учения о ноосфере, сформулированного Э. Леруа (E. Le Roy) и П. Тейяр де Шарденом, возможно, под влиянием лекций, прочитанных В. Вернадским в 20-е годы в Сорбонне.

Российские трансгуманисты, рассказывая об истории движения в России, отмечают, что на Западе далеко не все знают о русском космизме и о его влиянии на трансгуманизм, однако осознание роли русского космизма присутствует. Так, один из идейных отцов трансгуманизма, автор книги «Перспективы бессмертия» и «От человека к сверхчеловеку» Р. Эттинжер в предисловии к изданию первой из этих книг на русском языке [10] прямо упоминает философию общего дела Н. Фёдорова, а на Интернет-сайте европейской крионической организации[IV] “Cryonics Europe” размещаются автоматически выбираемые компьютером цитаты Фёдорова. Сторонники трансгуманизма в России видят несомненную связь между тем, что составляет сущность их взглядов и положениями Фёдорова. Они говорят о необходимости направленной дальнейшей эволюции человека, борьбе со старением и смертью, «обживании» новых сред обитания, освоении космоса, проектах планетарных масштабов. Мысль Фёдорова о восстановлении человеческих существ, собирая их из мельчайших частиц материи, они предлагают рассматривать как первый шаг на пути к тому, что сейчас называют нанотехнологией и что составляет основную надежду современных трансгуманистов.

Однако на X Фёдоровских чтениях в Москве в ноябре 2007 года доклад одного из участников трансгуманистического движения о возможности восстановления умерших людей при помощи цифровых технологий (как и некоторые другие сообщения с аналогичной тематикой) вызвал неоднозначную реакцию, бурные возгласы о том, что это «свидетельство распада общественного сознания», «позор для Фёдорова». Докладчик передавал мысли Валерии Прайд о возможности воскрешения человека на основании его видео- и аудиозаписей и сохранения его ДНК [12]. Таким образом предлагалось воскресить внешнюю оболочку человека, как хранитель доступной информации о его личности, упрощённую копию, лишённую сложности человеческого самосознания и внутреннего Я.

Огромное влияние на движение трансгуманистов также оказал К.Э. Циолковский. Он обосновал возможность освоения человеком космоса и предложил ряд технических решений, обеспечивших первые шаги в этом направлении (жидкостный реактивный двигатель, многоступенчатые ракеты, обитаемые космические станции, вакуумные скафандры и многое другое). Свои космические мегапроекты современные трансгуманисты считают прямым наследием «эфирных поселений» Циолковского. Он верил в возможность искусственного, опирающегося на технические достижения оживления всех умерших и первоначально работал над проектом ракеты для космических полётов с целью создать транспортное средство для заселения других планет воскресшими из мёртвых. Кроме того, Циолковский считал, что процессы, протекающие в универсуме и в человеческом воображении, едины. Он рассматривал человеческий мозг как материальный фрагмент мироздания. Человек, по Циолковскому, внутренне, «мысленно» управляется космическими энергиями: то, что субъективно переживается нами как мысль, «объективно» является действием космических энергий – потому мы и можем полагаться на свои мысли.

В современной России можно выделить несколько взаимодействующих групп носителей идей этого круга. Во-первых, это участники Фёдоровского движения – С.Г. Семёнова, А.Г. Гачева, В.П. Васильев, Б.Г. Режабек и др. Среди них особенное внимание уделяется религиозным и этическим аспектам взглядов Н.Ф. Фёдорова. Вторая группа – те современные российские имморталисты и трансгуманисты, которые пришли к своим идеям независимо от наследия русского космизма. Как правило, это представители естественных наук. Среди них можно упомянуть Я.И. Корчмарюка, который, развивая взгляды российских учёных Н.М. Амосова, В.М. Глушкова, Э.М. Куссуля и, особенно, теорию функциональных систем П.К. Анохина, сформулировал свою сеттлеретику – «новую междисциплинарную науку» о переселении личности на новые физические носители. Я.И. Корчмарюк, анализируя гипотезу Э.М. Куссуля, пишет: «Используя свойство информации быть инвариантной относительно своего материального носителя, «информацию, которая содержится в мозге человека, можно воспроизвести на другой физической основе», скажем, при помощи некой кибернетической машины. В таком случае можно попытаться продлить жизнь личности, независимо от того сможет ли наука бороться со старением тела. То есть сохранить человеческое «я» с его опытом, способностями, характером, переживаниями и страстями, «переселившись» в специальную машину». Многократное переселение, по мнению автора, может привести личность такого человека к практическому бессмертию» [13]. К этой группе относятся врач Э.И. Минскер, автор имморталистической «Программы-50» и криобиолог А.В. Карнаухов, автор схожей программы «Жизнь навсегда» [7].

Крупнейшей группой российских трансгуманистов является Российское трансгуманистическое движение (Д.А. Рязанов, И.В. Вишев, Д.А. Медведев, И.С. Алмазов, А.Н. Гордеев, А.А. Ерёмин, И.В. Артюхов и др.). Она существует в виде Интернет-сообщества, сложившегося вокруг сайтов «transhumanism-russia.ru» и «bessmertie.ru». Интересно отметить тот факт, что как на Западе, так и в России идеи трансгуманизма и иммортализма наиболее популярны среди представителей точных и естественных наук, врачей, специалистов по компьютерам и программированию. В подобных же кругах были наиболее популярны и идеи русского космизма. Космисты, с одной стороны, проповедуют стремление человека к постоянному совершенствованию, к соединению с космосом, с высшими материями, с другой стороны, эта духовность человека должна быть достигнута чисто материальными средствами. Для того чтобы достигнуть этой высшей стадии своего развития человек сначала должен послужить материалом для создания этой высшей формы жизни.

Эта позиция русского космизма была унаследована трансгуманистическим движением, деятельность которого в настоящее время позволяет говорить о стремлении всё большего распространения искусственной формы жизни на земле. Решение всех проблем современности трансгуманисты связывают с дальнейшим развитием новых технологий и углублением значения искусственного в жизни человека и общества.

Трансгуманизм, в отличие от постгуманизма, является скорее явлением научной и «народной» культуры, это своеобразное футурологическое мифотворчество, выросшее из осознания новых небывалых технических возможностей, изменений, происходящих в природе и во всех сферах жизни человека. На сайте трансгуманистического движения термин «трансгуманизм» и «постгуманизм» практически взаимозаменяемы, а людей будущего, с улучшенными физическими и умственными способностями, организмов более высокой культуры, называют «постлюдьми» (posthumans). Как проявление массового сознания «трансгуманизм» пытается слиться с «постгуманизмом», высокой культурой философского переосмысления ценностей гуманизма и последствий технологических изменений в мире. «Постгуманизм», напротив, отделяет от себя футурологический вектор «трансгуманизма».

Примечания

  1. Rows of houses all bearing down on me I can feel their blue hands touching me All these things into position All these things we'll one day swallow whole And fade out again and fade out Thom Yorke (Radiohead. Street Spirit).
  2. “Fitter, happier, more productive…eating well (no more microwave dinners and saturated fats)… sleeping well (no bad dreams), no paranoia… fond but not in love… no longer afraid of the dark or midday shadows… an empowered and informed member of society… will not cry in public… calm, fitter, healthier and more productive a pig in a cage on antibiotics”. Extracts from the song by Radiohead. Ok Computer. Fitter Happier. June 1997.
  3. Манифест киборга был изначально опубликован под несколько иным названием в 1985 году. Simians, Cyborgs, and Women: The Reinvention of Nature. - Readers in cultural criticism. Posthumanism. Edited by Neil Badmington. 2000 – p. 148.
  4. Крионика – это практика замораживания обречённых на смерть пациентов до ультранизких (криогенных) температур и их дальнейшего сохранения в жидком азоте. («Благодаря крионике, можно сохранить пациентов до того времени в будущем, когда с помощью новейших технологий – и особенно нанотехнологий – станет возможным восстановление клеток, тканей и всех функций организма в целом» - www.kriorus.ru).

Список литературы

  1. Хайдеггер, Мартин. Время и бытие: Статьи и выступления: Вопрос о технике / Сост., пер. с нем. и комм. В.В. Бибихина. — М.: Республика, 1993. [Электронный ресурс] / Библиотека Гумер. Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/index_philos.php Дата обращения: 17.05.2011.
  2. «Что такое киберпанк? О киберпанке, как о термине, характеризующем атмосферу его существования». artemiy_orcoff/ http://www.rpg.ru/rpg/4346/rpg_article_t?PRINT_VIEW=YES (04.12.2005).
  3. Амантай, Дидар. Интервью с Альмирой Наурзбаевой. Войну против Ирака можно квалифицировать как государственный терроризм. Интернет-газета “Zona”. Казахстан. Дата публикации: 16.04.2003. Режим доступа: http://www.zonakz.net/articles/4print.php?artid=3162 Дата обращения: 17.08.2008.
  4. Readers in cultural criticism. Posthumanism. Edited by Neil Badmington, 2000.
  5. Feenberg, Andrew: Democratic Rationalization, in: Questioning Technology, London/New York, 2000.
  6. Huxley, Julian. New Bottles for New Wine, London, 1957.
  7. Сайт международного трансгуманистического движения: www.transhumanism.org/
  8. Креаториум. Издание партии биокосмистов-имморталистов N1, 1922, N3-4, 1923.
  9. Гройс, Борис. Нелигитимный космонавт// Художественный журнал. Июнь 2007.