2013 № 2 (7)

«Искусство только тогда может процветать,
когда для него подготовлена почва,
а почва эта подготовляется большим и большим пониманием,
сочувствием, образованностью вкуса. Понимание же искусства, сочувствие ему,
образованность музыкального вкуса в тесной связи с распространением музыкального знания.
Не всем быть художниками - но любить и понимать искусство могут и должны все»

А.Н. Серов

К началу ХХ века история дальневосточной художественной культуры охватывала весьма непродолжительный отрезок времени, что объясняется сравнительно поздним освоением Россией этой территории. Тем не менее, необходимо отметить, что культурная жизнь дальних городов складывалась под влиянием тех же духовно-нравственных приоритетов, которые отличали устремления передовой интеллигенции России. Идеи просветительства и патриотизма всегда были свойственны русским музыкантам и в центре страны, и на её окраине. Усилиями местных просвещённых и инициативных людей создаются различные кружки и общества, которые становятся центрами местной музыкальной жизни. Уже в 30-40-х годах XIX века первое проявление интереса к литературе, музыкальному, театральному искусству и даже попытка организовать оживленную художественную жизнь, явились следствием общей культурно-просветительской деятельности декабристов и польских политических ссыльных среди населения Петровского Завода, Читы и особенно Нерчинска. В Нерчинске был создан литературный кружок, издавался журнал и альманах, с которыми сотрудничали известные столичные писатели, устраивались любительские спектакли, музыкальные вечера, активно прививалось домашнее обучение игре на фортепиано детей многих представителей местного «высшего общества» [20, c. 43].

Несколько позже, в 1874 г., благодаря инициативе и финансовой поддержке крупного золотопромышленника Михаила Дмитриевича Бутина, известного во торой половине XIX в. местного мецената, владельца первой в зауральской России частной художественной коллекции (своего рода музея изящных искусств) было открыто Нерчинское отделение Императорского Русского Музыкального общества - первое на Дальнем Востоке России. Ходатайствуя об открытии Отделения, меценат выразил желание взять на себя все материальные заботы, а дирекция Общества в Санкт-Петербурге обязалась оказывать методическую помощь и решать некоторые кадровые проблемы. Такая договорённость устраивала обе стороны. Дирекция при наименьших затратах и без того небольших денежных средств получала возможность открыть музыкальное учреждение просветительского характера на восточном, ещё не освоенном ею регионе страны. А для весьма образованных представителей местного, нерчинского купечества открылась перспектива обеспечить творческий подъём местной культурной жизни и начать подготовку собственных музыкальных кадров [18, c. 72].

Как вспоминала столичная оперная примадонна Дарья Михайловна Леонова, совершившая в течение 1874 – 1876 гг. проездом через Сибирь и Дальний Восток кругосветное путешествие с гастрольными концертами, она была приятно удивлена, обнаружив в этом далёком, известном в России месте ссылки декабристов, центре сибирской каторги – Нерчинске – Русское Музыкальное общество, при котором, по её словам, «действовала небольшая консерватория». Ещё больше порадовало певицу то обстоятельство, что её пение сопровождалось аккомпанементом небольшого, «но весьма приличного» оркестра [26, c. 61-69].

В 1880-х – 1900-х гг. во всех крупных дальневосточных городах – Владивостоке (1882) [14, c. 153], Благовещенске (1883)¹, Хабаровске (1896) [16, c. 94]и Чите (1901)² – за счет благотворительности горожан создавались музыкальные, кружки, а затем и Общество поощрения изящных искусств во Владивостоке (1900) [21, с.39-40], Музыкально-драматическое общество (1908), а затем и Музыкальное общество в Чите (1910)³, Общество любителей сценического и музыкального искусства в Хабаровске (1896), а также Общество любителей музыки и литературы в Благовещенске (1883-1884 гг.)[26, c.3]. Деятельность этих общественных художественных институтов в качестве первых городских музыкальных центров придала местной музыкальной жизни организованный, регулярный и более активный характер. В связи с чем, концертные выступления музыкантов (любителей и профессионалов) в дальневосточных городах стали заметным общественным явлением.

Дальнейшее перерастание «кружка» в «общество» не всегда было связано с качественными переменами, а, скорее, отражало количественный рост участников. И те, и другие имели одинаковые уставы (утверждаемые губернатором или Министерством внутренних дел) и общую цель: объединить музыкально-одаренных людей для общения, совместного и сольного музицирования, обмена мнениями, участия в общественной жизни своего города через организацию концертной деятельности, а также введение традиции профессионального музыкального образования - музыкальных классов и школы. Возникающие первые ячейки музыкального образования – музыкальные классы или музыкальные школы – были либо частными, либо общественными, т.е. существовали при кружках и обществах. Собственно названия – «классы» или «школа» – являлись полными аналогами в смысле производственной деятельности заведений, и не являлось следствием полноты или недостаточности представленного в них цикла теоретико-исторических или других дисциплин.

Наиболее значительные результаты в области музыкального образования были достигнуты первым на Дальнем Востоке (уже упоминавшимся) Владивостокским Обществом поощрения изящных искусств. В сентябре 1900 г. при нём открылись музыкальные классы⁴. Первое время обучение проходило только по двум предметам у преподавателей, окончивших обучение в Петербургской консерватории. У Л. Панафидиной (Понафидиной) – игре на фортепиано и у Ш. Гельфенштейн – пению⁵.

Известная пианистка Лидия Николаевна Панафидина с начала 1890-х годов занималась педагогической и концертной деятельностью, выступала с симфоническим оркестром, стала первым на Дальнем Востоке исполнителем рапсодий Листа, концертов Сен-Санса, сочинений Рахманинова, Грига, Шопена. Более сорока лет она посвятила развитию музыкальной культуры Владивостока [24, c. 47].

В 1905 г. из-за русско-японской войны занятия в музыкальных классах или школе (так называли в городском обществе и местных газетах это учебное заведение) были временно прекращены, но с сентября 1906 г. учебный процесс возобновился. В учебную программу были введены предметы теоретического цикла – элементарная теория музыки и сольфеджио (преподаватель В. Пудов). А в 1908 г. с приходом Г. Кюммеля были открыты классы духовых инструментов и скрипки. Для получения свидетельства об окончании музыкальной школы необходимо было ежегодно сдавать экзамены по всем изучаемым дисциплинам. Вольнослушатели могли при желании изучать один из предметов по выбору и освобождались от годовых испытаний, но в таком случае они не имели права на свидетельство об окончании школы⁶. Этими правилами обучения школа соответствовала учебным заведениям Императорского русского музыкального общества.

К 1909 г. музыкальная школа фактически оформилась в ведущий музыкальный центр города, собрав вокруг себя лучших музыкантов Владивостока: З.П. Панафидин (заведующий), О.К. Глезер (рояль, история музыки), Е.Р. Кущевская (рояль), Я.А. Плошка (скрипка), В.Ф. Лауб (рояль, теория музыки), Е.П. Заваливская (пение, сольфеджио), Г.Г. Кюммель (скрипка, совместная игра). В 1909 г. в школе обучался 41 ученик⁷. В концертах музыкальной школы Общества поощрения изящных искусств исполнялись произведения различных жанров. Так, концерт, состоявшийся в зале Коммерческого собрания 20 января 1909 г., имел 3 отделения. Звучали произведения Грига, Дворжака, Шопена, Баха. В составе оркестра играли хорошо известные дальневосточной публике музыканты: Я.Г. Самус, Б.Л. Петрошевский, военный капельмейстер, автор ставшего широко известным вальса «Амурские волны» М.А. Кюсс, Свенцицкий, Иванов, Н.П. Таберио и др. Соната для скрипки и фортепиано В.Ф. Лауба прозвучала в исполнении Я.А. Плошки, которому аккомпанировал автор. Аудитория благосклонно принимала и певицу (меццо-сопрано) С.М. Дьяковскую⁸.

Владивостокское общество поощрения изящных искусств действовало в городе на протяжении десяти лет и в значительной степени подготовило условия для создания Владивостокского отделения ИРМО, явившись, по сути, его непосредственным предшественником.

20 августа 1909 г. состоялось общее собрание Общества, которое постановило: переименовать его во Владивостокское отделение ИРМО и в соответствии с решением Главной дирекции ИРМО утвердить дирекцию Владивостокского отделения в составе А.И. Павленко, Л.Н. Панафидиной, А.Н. Беляева, М.Т. Гонцова и З.П. Панафидина. Последний был избран председателем дирекции ВО ИРМО⁹, впоследствии его на этом посту сменил П.Д. Добросмыслов¹⁰. Торжественное открытие Владивостокского отделения и музыкальной школы при нём состоялось 1 сентября 1909 г. Современниками это событие расценивалось как начало «новой музыкальной эры целого края»¹¹.

Таким образом, благодаря деятельности музыкальных кружков и обществ была подготовлена необходимая организационная, а нередко и материальная база для открытия отделения Императорского Русского Музыкального общества на Дальнем Востоке. Владивостокское вошло в число отделений, открытых за первые пятьдесят лет деятельности ИРМО «в 41 различных городах нашего обширного отечества» [21, c. 45].

Переход музыкальной школы осенью 1909 г. в ведение Владивостокского отделения ИРМО благотворно отразился на ее деятельности, ибо ежегодная субсидия в 2000 руб. позволила укрепить преподавательский штат высококвалифицированными специалистами, воспитанниками консерваторий центральной России и Европы [10, c. 49].

 Первой заведующей музыкальной школы ВО ИРМО стала Л.Н. Панафидина, а с 1911 г. Е.Г. Хуциева [3, c. 51].

Екатерина Георгиевна Хуциева окончила Петербургскую консерваторию по классу фортепиано С. Ляпунова, получила диплом Свободного художника. Концертировала в Петербурге, на Кавказе, в городах Сибири, Дальнего Востока, Харбине. В Харбине открыла собственные музыкальные классы. С марта 1910 г. являлась преподавателем музыкальных классов во Владивостоке. Е.Г. Хуциева стала первым на Дальнем Востоке исполнителем концертов А. Рубинштейна, П. Чайковского, Э. Грига, «Аппассионаты» Л. Бетховена¹². Кроме неё в школе преподавали такие блестящие музыканты как вошедший в состав дирекции ВО ИРМО П.Д. Добромыслов (оркестровый и хоровой классы), И.Н. Устюжанинов (хоровой класс, теория музыки, сольфеджио, теория гармонии) [4, c. 45].

Петр Дмитриевич Добросмыслов окончил Петербургскую консерваторию по классу профессора Л.Ф. Бёма, в 1909 г. был приглашен в музыкальные классы Владивостока по струнно-инструментальному, камерному ансамблю. Выступал с сольной программой, в составе струнного квартета (первая скрипка), возглавлял ВО ИРМО, музыкальные классы.

Отметим, что личность Иннокентия Николаевича Устюжанинова представляет особый интерес ещё и потому, что этот разносторонне одарённый человек родился в Южно-Уссурийском крае, в урочище Анучино. Впоследствии получил образование в Петербургской консерватории по классу композиции у А.К. Глазунова, а также обучался в педагогическом колледже Оксфордского университета. За время пребывания во Владивостоке (1910-1912 гг.) как первый профессиональный композитор, работавший в городе, он создал одноактные оперы «Муций Сцевола», «Партизан», «Стенька Разин», кантату «В память 50-летия Владивостока». Он реализовал свои блестящие способности и в деятельности музыкального педагога, музыкального критика, а также – дирижёра городского симфонического оркестра, организатора хорового пения (бесплатный класс) и руководителя городского детского хора при музыкальных классах Общества детских развлечений [22, c. 188-189].

Семен Николаевич Лугарти стал организатором вокального отделения оперной студии в музыкальной школе ВО ИРМО, поставил на профессиональную основу обучение певцов по программе Петербургской консерватории. Он обладал довольно редким тембром – драматический тенором, учился в Петербургской консерватории у К. Эверарди, в Вене – у Ракитанского, пел ведущие оперные партии в России и за рубежом. (Позже, Лугарти был приглашён на должность старшего преподавателя государственной консерватории, открытой усилиями ВО ИРМО в 1922 г., затем возглавил Народную консерваторию).

Ольга Михайловна Гезехус (Кучерова), окончила обучение в Петербургской консерватории по специальности фортепиано, получила квалификацию «Свободного художника», с 1910 г. преподавала в музыкальной школе ВО ИРМО. Она считалась одной из ведущих исполнительниц на Дальнем Востоке. В школе преподавали и многие другие блестящие музыканты[3, c. 49-50].

Благодаря опеке ИРМО школа получила возможность ввести льготное обучение для малообеспеченных учащихся, что весьма благотворно отразилось как на демократизации самого процесса обучения, так и на общей атмосфере художественной жизни Владивостока. В 1914–1915 учебном году состоялось 4 концерта (2 закрытых и 2 открытых), были исполнены Сонаты для фортепиано № 1, 5 (первые части) Л. Бетховена; «Времена года» П. Чайковского; Рапсодия № 6 Ф. Листа; Концерт для фортепиано № 3 (I часть) С. Рахманинова[12, c. 244-249].

Концерты устраивались в разных помещениях: в музыкальной школе, в театре «Золотой Рог», в Пушкинском театре, в залах Восточного института и Коммерческого училища¹³.

1. Видовая открытка начала ХХ в. Здание гостиницы «Золотой Рог» в г. Владивосток.
Реконструировано в 1907 г.для размещения гостиницы, ресторана и театра с одноименным названием.
Принадлежало купцу И.И. Галецкому. Архитектор И.И. Мешков. Источник: http:// old.pgpb.ru/ kultura/ istor.
(из собрания Приморского государственного объединённого музея им. В.К. Арсеньева)

2. Здание Пушкинского театра в г. Владивосток.
Построено в 1907-1908 гг.по проекту архитектора П. Вагнера
по заказу Собрания приказчиков (Коммерческого собрания). Фото из архива автора.

В качестве солистов выступали приглашённые для работы во Владивостоке профессиональные музыканты: пианисты Л.Н. Панафидина, Г.И. Петровский, Е.Г. Хуциева, О.М. Гезехус; скрипачи Г.Г. Кюммель, П.Д. Добросмыслов, В.А. Рубинштейн; певица Е.Ф. Меньшова [12, c. 237-243].

Симфонической музыке в концертной практике отводилось особое место. Так, из десяти концертов сезона 1913-1914 гг. три были симфоническими. Исполнялись сочинения русских композиторов – музыкальная картина «Ночь на Лысой горе» М. Мусоргского, сюита «Кавказские эскизы» М. Ипполитова-Иванова, «Светлый праздник» и Второй фортепианный концерт С. Рахманинова, каватина и рондо из оперы «Жизнь за царя» М. Глинки, Славянский марш, серенада для струнного оркестра и фортепианный концерт (по-видимому, Первый – прим. В.К.) П. Чайковского¹⁴.

Владивостокские музыканты нередко выступали и в других городах Дальнего Востока. Так, 2 апреля 1909 г. в помещении Общественного собрания Хабаровска состоялся камерный концерт струнного квартета преподавателей Владивостокской музыкальной школы: Я. Плошка – 1-я скрипка, Диппель – 2-я скрипка, В. Лауб – альт, Леонтьев – виолончель. В их исполнении прозвучали произведения Бетховена, Грига, Сен-Санса, Шуберта и др.¹⁵ Концерты оперного певца С. Сигаля (Карамазова) прошли в 1912 г. в Николаевске-на-Амуре, Никольске-Уссурийском и Харбине¹⁶.

Городская общественность высоко оценила педагогическую и концертную деятельность важнейшего очага музыкальной культуры: «... музыкальная школа нужна городу, ... она удовлетворяет назревшей потребности музыкального образования»¹⁷. Но начавшаяся Первая мировая война не могла не сказаться на интенсивности и качестве музыкальной жизни в регионе. В отчёте ВО ИРМО за 1914-1915 гг. отмечалось, что «концертная деятельность Отделения была поставлена в тяжёлые условия за выбытием на войну Г.И. Петровского (пианиста), преподавателя на виолончели В.Ф. Эрмля и преподавателя на кларнете В.Ф. Мергоут. С отъездом первого — Отделение лишилось солидного пианиста с большим репертуаром сольных номеров, с отъездом г. Эрмля, за неимением в городе Владивостоке виолончелистов с солидной технической подготовкой, Отделению затруднена была возможность устраивать камерные вечера в прежнем разнообразном объеме; отсутствие же г. Мергоут, кларнетиста с весьма простым тоном, весьма ощутительно было в исполнении симфонической программы» [12, c. 221]. Частично проблему удалось решить за счет привлечения музыкантов-женщин, имевших статус свободных художников, – пианисток Е.Г. Хуциевой и О.М. Гезехус, а также певицы Е.М. Меньшовой. Для дирижирования симфоническим оркестром был приглашен капельмейстер оркестра флотского экипажа Р.А. Ван-Кеерберген.

3. Титул Отчёта Владивостокского Отделения Императорского Русского Музыкального общества с 1 сентября 1914 г. по 1 сентября 1915 г.
Фото из архива автора.

Благодаря усилиям владивостокских музыкантов, многие из которых «несли все труды по организации и устройству концертов... безвозмездно», в сезоне 1914-1915 гг. состоялось 5 музыкальных собраний: три были посвящены симфонической музыке и два – камерной [12, c. 222]. Были исполнены Первая симфония и музыкальная картина «Кедр и пальма» В.С. Калинникова, «Колыбельная» И.Ф. Стравинского, «Кикимора» А.К. Лядова, фортепианный концерт А. Г. Рубинштейна, а также сочинения П.И. Чайковского, Н.А. Римского-Корсакова, А.Н. Скрябина, А.С. Аренского, А.Т. Гречанинова, А.Н. Серова. Звучала и зарубежная классика, представленная именами Л. Бетховена, Э. Грига, Ф. Шопена, С. Франка, Дж. Верди [3, c. 52]. О художественных достижениях камерных и симфонических собраний ВО ИРМО писала не только местная, но и столичная пресса, в частности журнал «Театр и музыка» [1, с. 141].

Регулярный характер концертной деятельности ВО ИРМО и стабильный состав педагогов музыкальной школы, своевременное начало учебного года с 1 сентября, рост числа учащихся воспринималось общественностью города с изумлением и восхищением как «невероятное явление».

О значительном интересе к музыкальному образованию свидетельствуют данные о числе учащихся: в 1909/1910 уч. г. - 97 чел.; в 1910/1911 - 174 (из них 13 обучались бесплатно); в 1911/1912-69; 1912/1913 - 87; 1913/1914 - 115 (из них 10 обучались бесплатно, а 8 - с уменьшенной платой); 1914/1915 - 112; 1915/1916-99: 1916/1917 - 172 чел. ¹⁸.

Заслуживает внимания тот факт, что кроме музыкальной школы ВО ИРМО существовали музыкальные классы Собрания приказчиков под директорством Н.С. Лысенко.

Николай Сергеевич Лысенко (по сцене – Ласкин), первоначальное образование получил в Киеве, затем в Московской консерватории. В течение одного сезона 1908 г. являлся солистом Большого театра, в 1910 г. работал в Омске руководителем хора местного отделения ИРМО. А в 1912 г. был приглашён во Владивосток на должность преподавателя музыкальной школы ВО ИРМО, но уже в 1913 г. музыкант возглавил новое учебное заведение города – музыкальные классы в Коммерческом собрании. В программу этого учебного заведения были включены фортепиано, гитара, фисгармонь, духовые, ударные инструменты, сольное и хоровое пение, оперный класс, оркестр народных инструментов, теория, история музыки, итальянский язык¹⁹. Выступления оркестра балалаечников, действовавшего при Коммерческом собрании, вызывали у горожан живой интерес.

В 1916 г. во Владивосток прибыл замечательный пианист и яркий общественный деятель Павел Михайлович Виноградов, внёсший весьма значительный вклад в развитие дальневосточной музыкальной жизни. Получивший образование в Московской консерватории, музыкант организовал собственную музыкальную школу по программе консерватории, основал и в качестве редактора возглавил журнал «Музыка». Единственный номер журнала вышел в 1920 г.[4, c. 48]. А 1 октября того же года П.М. Виноградов был избран членом нового президиума знаменитого Литературно-художественного объединения (ЛХО), действовавшего во Владивостоке с января 1918 г., в состав которого входили поэты и художники, футуристы Н. Асеев, С. Алымов, С. Третьяков, Д. Бурлюк, В. Пальмов и др.[23, c. 126].

После отъезда в эмиграцию П.М. Виноградов в Японии стал одним из самых крупных педагогов-пианистов, основателей русской школы обучения японской молодёжи европейскому музыкальному искусству [11, c. 255-257]. Сведения о музыканте П.М. Виноградове как выдающемся деятеле культуры в Японии сегодня содержат фундаментальные японские справочники. А благодаря г-же Сайто, уче­нице Виноградова, сохраняется ценный домашний архив Виноградова: личный фотоальбом, программа концертов, дневники, переписка с родителями, кото­рые жили в Ленинграде до начала 40-х годов, а также переписка с женой, проживавшей отдельно в Австралии (Сид­нее) у своего брата. (Известно, что П.М. Виноградов женился в 1917 г. во Владивостоке). В 1921 г. он покинул этот город и выехал на гастроли в Японию²⁰.

Важно отметить, что знаменитые футуристы оказали большое влияние на развитие дальневосточного искусства (в том числе музыкального) не только благодаря деятельности организованных ими Литературно-Художественного объединения во Владивостоке и объединения художников «Зелёная кошка» в Хабаровске. В 1919 г. многие их этих замечательных поэтов и художников способствовали созданию Забайкальского Общества изящных искусств, в работе которого активно участвовали читинские музыканты²¹.

В 1903 г. при Обществе любителей музыки и литературы г. Благовещенска была открыта музыкальная школа. Инициатором её создания и первым директором стала Мария Фёдоровна Кнауф-Каминская, которая проявила себя в разных амплуа: как концертмейстер, исполнитель-солист, педагог. Еще в конце XIX в. гастрольные спектакли благовещенцев во Владивостоке проходили под её аккомпанемент, и пресса отмечала высокую профессиональную культуру исполнительницы [5, c. 42]. На протяжении тридцати лет эта пианистка выступала с сольными концертами; одновременно она занималась педагогической деятельностью.

Квалифицированное музыкальное образование в школе под директорством М.Ф. Кнауф-Каминской определялось высоким уровнем мастерства педагогов и овладением учениками, пожалуй, самого обширного, (по сравнению со всеми остальными дальневосточными учебными заведениями) фундаментального цикла учебных дисциплин. Программа обучения включала: «фортепиано, пение (постановка голоса), скрипка и альт, виолончель и контрабас, флейта, кларнет и другие духовые инструменты, все медно-духовые инструменты, мандолина и цитра, орган и фисгармония, теория, гармония, композиция, сольфеджио хоровой класс, драматическое искусство, итальянский язык (для певцов и певиц), musique d’ ensemble (совместная игра), история музыки, эстетика, история искусств»²². Постепенно школа превратилась в ведущий музыкальный центр Благовещенска.

В том же 1903 г. состоялось открытие музыкальной школы в Порт-Артуре. Инициатором выступило Общество любителей хорового пения, которое и выделило 1000 руб. на ее организацию. Заведующей была назначена выпускница Московской консерватории О. Басалова. Первоначально в школе был только один класс – фортепианной игры. Кроме того, при ней были учреждены платные курсы пения под руководством М. Григоровой²³.

В Хабаровске попытки открыть музыкальную школу предпринимались неоднократно. В 1903 г. помешали финансовые затруднения. В 1909 г. вопрос считался почти решенным: ставка делалась на приезд музыкантов из Санкт-Петербурга, однако и эта попытка не привела к желаемому результату. В 1914-1915 гг. самым значительным очагом музыкального образования стала частная школа Ядвиги Чеславовны Свенторжецкой (урождённой Цывинской), получившей образование в Парижской консерватории²⁴. В школе обучали игре на рояле, скрипке, виолончели; пению, проходили курс теории музыки²⁵. Школа не испытывала недостатка в учениках из числа учащейся молодежи, гимназистов²⁶. В ноябре 1916 г. в Хабаровске начала работу частная музыкальная школа скрипача Г. Гобля [6, с. 41].

О деятельности музыкальной школы, существовавшей при музыкальном обществе в Чите, сведений не сохранилось. Известно, что большую организаторскую и просветительскую работу в этом городе проводил скрипач Давид Моисеевич Клер. Незаурядный характер этого талантливого музыкального деятеля отразился в крутых поворотах его судьбы. Обучавшийся в Венской консерватории, затем в Петербургском университете Д.М. Клер в 1905 г. был выслан из Петербурга по месту рождения в Читу. Результатом совместной с местными музыкантами творческой инициативы и явилось создание там Музыкального общества. Д. М. Клер принимал активное участие в концертах, часто выступал в печати и непосредственно перед аудиторией с лекциями о роли музыки в жизни общества. (Позже, в конце 1920-х -1930–е годы Давид Моисеевич успешно работал во Владивостоке директором музыкального техникума (училища), был членом жюри на конкурсах художественной самодеятельности в Приморье. После закрытия учебного заведения в 1939 г. уехал в Запорожье, где в 1941 г. погиб, попав под обстрел города фашистами)[13, c. 170-171].

Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что в 1910-х годах в Чите вела концертную и, вероятно, педагогическую деятельность свободный художник г-жа Рюмкина, получившая образование в Петербургской консерватории.

Нескольким видным музыкантам-педагогам – Ольге Антоновне Де-Витте, (получившей музыкальное образование в Варшавской консерватории, проживавшей в Чите с 1905 г.), а также супругам А.Ф. и Л.А.Крушельницким, прибывшим в Читу в 1915 г. – вскоре предстояло сыграть исключительно важную роль в развитии музыкальной культуры города и Дальневосточной республики.

  

4, 5. Александра Фёдоровна и Лука Александрович Крушельницкие.
Чита. Вероятно, начало 1920-х гг. Источник: Забайкальский рабочий. Чита. 1968. 4 авг.

Александра Фёдоровна Крушельницкая родилась 13 апреля 1885 г. в семье учителя. Закончила обучение в Московской консерватории по классу В.И. Сафонова с Большой серебряной медалью, затем в течение десяти лет работала концертмейстером в Большом театре, выступала в концертах с известными певцами – Л. Собиновым и др. ²⁷ Её муж Лука Александрович (1858 г. рождения) окончил Московское Высшее техническое училище, а также музыкальное училище при Обществе изящных искусств в Одессе по классу скрипки.

Днём музыкантши Де-Витте и Крушельницкая давали уроки музыки, а вечерами совместно с друзьями давали домашние концерты и строили планы о создании в городе школы, концертного зала и музыкального театра[10, c. 117-120]. В 1916 г. в Чите работали Музыкально-драматические курсы Поляковой [6, с. 41].

Важнейший вклад в развитие музыкальной культуры на Дальнем Востоке внесли гастролировавшие артисты, в немалой степени способствовавшие повышению мастерства многих местных исполнителей, поскольку на рубеже XIX-XX вв. нередкими были случаи совместных выступлений.

Таким образом, можно отметить, что на протяжении 1880-х – 1910-х годов процесс становления музыкального образования, концертной деятельности в крупных дальневосточных городах отличался активным ростом положительной динамики.

Обилие разнообразных форм музыкального обучения, воспитания и просвещения во всех учебных заведениях способствовало решению глобальной задачи - созданию базы для развития дальневосточной музыкальной культуры. С одной стороны, шла подготовка будущих профессионалов из числа наиболее одаренных учеников, с другой – формировалась просвещенная аудитория слушателей. Получение образования в школах при музыкальных обществах стало следующим, по сути переходным, шагом к новой системе профессионального музыкального образования.

Как видно, наиболее развитые и разнообразные организационные структуры и формы в области музыкального образования, а также концертной практики имел Владивосток, значительную координирующую роль в музыкальном процессе города осуществляло ВО ИРМО. В январе 1917 г. дирекция ВО ИРМО обратилась в главную дирекцию ИРМО в Петербурге с ходатайством об открытии во Владивостоке музыкального училища с программой обучения, соответствующей получению образования в консерваториях России.

Эта просьба была удовлетворена, и через год в 1918 г. в городе открылось новое музыкальное учебное заведение – музыкальное училище ВО ИРМО. Педагогический коллектив училища включал крупных музыкантов: В.Ю. Булуеву, В.М. Сергееву-Иванину, Е.Г. Хуциеву – класс фортепиано, М.Е. Векслера, П.Л. Федоровского – класс скрипки, оперную певицу А.Н. Соловьеву, оперного певца С.Н. Лугарти – класс пения, М.П. Элпидова – класс виолончели, Г.И. Тучинского-де-Вирра – класс теории. Кроме того, при училище существовал и класс пластики, которым руководила А.И. Булуева. Директором училища стал бывший оперный певец В. Салько²⁸.Это весьма значительное событие в музыкальной жизни Дальнего Востка пришлось на сложное время: начиналось разрушение российского государства и всего уклада прежней жизни общества…

* * *

Своеобразие социокультурной ситуации на Дальнем Востоке в 1917–1922 гг., определяется взаимодействием нескольких факторов: успешным результатом в разрабатывании культурной почвы на предыдущем историческом этапе (дореволюционном); «взрывом» демократизации, возросшей общественной активностью всех социальных слоев населения, особенно в условиях нового государственного статуса региона – Дальневосточной республики (1920–1922); интенсивной творческой деятельностью значительного числа музыкантов, прибывших на Дальний Восток из центральных районов России, надеясь здесь укрыться от потрясений революции и гражданской войны, переждать или отправиться в эмиграцию. Огромная миграция, как известно, привела к тому, что в городах Дальнего Востока значительно возросла численность населения (к 1922 г. во Владивостоке – пятикратно)[9, c. 83-84]. Общий поток захватил собой и деятелей искусства. В связи со значительным притоком музыкантов из Центральной России увеличилось и число частных школ. Если на протяжении первого десятилетия ХХв. на Дальнем Востоке функционировали единицы профессиональных музыкальных учебных заведений²⁹, то в начале 1920-х годов таковых было более десятка. Можно предположить, что музыкально-образовательных очагов было больше, но, поскольку инициатива их создания, как правило, исходила от общественности, от отдельных энтузиастов, не все сведения и не всегда откладывались в архивных материалах и освещались в периодической печати.

Стремясь не терять профессиональных качеств и пытаясь обеспечить себя материально, музыканты-исполнители давали множество концертов. Разумеется, сегодня невозможно даже приблизительно назвать их численность. Никакого учёта подобной деятельности не велось, а пресса не успевала уследить и своевременно, в полном объёме отразить на своих страницах весь текущий конгломерат больших, средних и мелких концертов.

Однако можно с уверенностью сказать (и в этом убеждает анализ запечатлённых на страницах периодики данных), что, несмотря на крайнее обострение политической нестабильности в 1917–1922 гг., музыкальное образование, концертная деятельность, как и вся художественная жизнь в регионе, не только не угасли, но получили новые импульсы к дальнейшему развитию. Более того, в истории музыкальной культуры Дальнего Востока России ни до этого, ни после не было другого такого пятилетия, как период 1917–1922 гг., в котором с такой интенсивностью, полнотой и разнообразием отразился бы в концертной деятельности весь спектр, всё богатство отечественной музыкальной культуры. Правда, нужно с горечью отметить, что для многих русских музыкантов Владивосток в этих «прощальных гастролях» часто становился последним географическим пунктом на территории Отечества.

Организацию музыкальной деятельности в первой половине этапа 1917–1922 гг. по-прежнему, как и до революций, осуществляли ВО РМО, (понятно, что из названия вместе с эпохой ушло слово Императорское, общество вновь стало называться Русским Музыкальным (РМО), как в первые годы деятельности). Организационную функцию в процессе местной концертной жизни выполняли также музыкальные общества и кружки, национальные культурные центры, попечительские общества, родительские комитеты при различных учебных заведениях и т.п.

Но постепенно, по мере укрепления веяний нового времени, лидирующая роль в организации и управлении этой важной сферой музыкальной культуры переходит к новым органам – Пролеткульту, Рабису, различным профессиональным союзам, культпросветкомиссиям, кружкам и студиям при открывающихся клубах. Это перемещение организаторских функций отражало не только усиление централизации управления концертной деятельностью в регионе, но и качественные изменения в духовной жизни общества в целом.

На вопрос «как должна функционировать дальневосточная культура», чтобы решить задачи культурной революции и прежде всего строительства «новой пролетарской культуры», своей активной деятельностью, наряду с установками большевистской партии, пытался ответить Пролеткульт. Эта многочисленная по составу организация имела дальневосточные отделения во Владивостоке и Чите. Владивостокский, а затем читинский Пролеткульт возглавлял А.А. Богданов, литератор, член РКП(б), прибывший на Дальний Восток в 1918 г. и проработавший здесь до 1926 г.[9, c. 102].

Местная организация Пролеткульта образовалась при опоре на центральное (ЦБПС) и местное (Рабис) бюро профессиональных союзов, систематически предоставлявшего денежные отчисления от профсоюзов, что и обусловило существование Пролеткульта и возможность проведения им действенной работы. Вначале владивостокский Пролеткульт был учрежден на заседании ЦБПС 23 февраля 1920 г. как отдел пролетарской культуры, затем на собраниях представителей профсоюзов (Рабис) и просветительских организаций города он был реорганизован в автономную организацию. Цели и задачи организации были изложены в обширной программе, опубликованной в первомайском номере владивостокской газеты «Красное знамя». Этот документ декларировал принципиально новое понимание функций художественной культуры в советском обществе. «Местным «Пролеткультом» разработана и на областном съезде профсоюзов принята программа культурно-просветительной работы среди пролетариата ... Художественное воспитание имеет целью не только непосредственное воздействие на чувства пролетарских масс, но также ставит задачей вызвать к жизни скованные до сих пор творческие силы пролетариата, создать свое пролетарское искусство, свою живопись, музыку, литературу и т.д.»³⁰

Местный Пролеткульт, аналогично центральному, принципиально расходился с руководящей партийной линией, так как партийная установка была нацелена не на классово-пролетарское авторство в искусстве, а на классово-пролетарскую идеологическую функцию в содержании искусства. Поэтому партийная установка на привлечение к «строительству пролетарской культуры» «старых спецов» – высококвалифицированных специалистов в области художественной культуры, сформировавшихся еще в дореволюционный период, была весьма актуальна и для Владивостока, и для всей российской дальневосточной провинции. В программной статье «Пролеткультовские итоги» местной партийной газеты «Красное знамя» от 20 мая 1920 г. развернулась полемика между партийной и пролеткультовской точками зрения на понимание построения новой культуры. Эта дискуссия привела к смещению в первой половине июля Богданова. Руководство работой Пролеткульта ЦБПС поручило Мышкису. В результате такой кадровой перестановки позиции местной партийной и пролеткультовской организаций стали совпадать.

В соответствии с корректировкой в установках деятельности владивостокский Пролеткульт начал выступать в качестве «инструмента идеологического воздействия пролетариата в сфере культуры на массы населения Владивостока». 12 марта 1920 г. в дальневосточных городах – Владивостоке, Хабаровске, Благовещенске и Чите – широко отмечался новый праздник – «День пролеткультовца». Многочисленные культурно-массовые мероприятия проводились с взиманием денежных поступлений [9, c. 105-106].

Весьма показательным, «знаковым» событием в развитии дальневосточной музыкальной культуры явилось решение музыкальной общественности Владивостока о слиянии местного ВО РМО с Пролеткультом. Произошло, по-видимому, уникальное событие: слияние старой сложившейся в условиях Российской империи формы координатора музыкальной культуры РМО с новой, рожденной революцией – Пролеткультом. В результате появился Совет при Пролеткульте³¹. Единение, по всей вероятности, произошло на основе понимания в качестве главной стратегической задачи – широкой просветительной деятельности в обществе, умения владивостокских пролеткультовцев привлечь «старых спецов» и желания последних продолжать свою профессиональную деятельность в довольно благоприятных условиях либерально-демократического государства Дальневосточной республики.

Невероятная уникальность такого события подчеркивается сравнением с драматической судьбой центрального отделения РМО, гонениями на него и его насильственным закрытием в апреле-мае 1918 г. Связь консерваторий с РМО была разрушена через насильственное давление А.В. Луначарского на профессуру Петроградской консерватории с угрозой отказа выплатить консерваториям денежную субсидию. Специальным декретом от 12 июля 1918 г. «О переходе Петроградской и Московской консерваторий в ведение народного комиссариата просвещения» прежняя связь профессиональных музыкальных учебных заведений с ИРМО была разрушена, консерватории приравнены по своему статусу к высшим учебным заведениям страны [2, c. 84].

Однако активная пропагандистская концертно-лекторская деятельность по «воспитанию масс» с установкой на снижение интереса к «буржуазной» классической симфонической музыке, с закрытием, в конечном счёте, во Владивостоке симфонических концертов и роспуском симфонического оркестра [15, c. 153], постепенно создавали необходимые предпосылки для трансформации содержания культурного процесса. И, соответственно, вскоре, в том же 1920-м году, привели к самоликвидации ВО РМО. (Правда, в Хабаровске, циклы симфонических концертов под управлением дирижера В. Волчка продолжали оставаться еще некоторое время в центре внимания музыкальной общественности³²).

Активные процессы проходили и в сфере музыкального образования. В течение 1917-1922 гг. в дальневосточном регионе функционировало несколько музыкальных учебных заведений по типу музыкальной школы. Во Владивостоке по программе начального звена (1 ступени) образования, разработанной РМО, работала музыкальная школа ВО РМО.

Созданная ещё в 1903 г. музыкальная школа Благовещенска успешно развивала и укрепляла свои традиции вплоть до 1923 г., т.е. до начала «советизации» Дальнего Востока. Преподавание в этой школе по-прежнему проводилось на самом высоком профессиональном уровне и с включением обширного, фундаментального цикла учебных дисциплин, а «развитие слуха и голоса осуществлялось по методе Петроградской Правительственной консерватории»³³.

Занятия для детей и молодёжи проводились в утреннее и дневное время, для взрослых – в вечернее. Уровень подготовки учащихся был настолько высоким, что экзамены носили характер публичных выступлений. Кроме того, большой общественный резонанс получил уникальный случай «ученических гастролей»: учащиеся благовещенской музыкальной школы выезжали с гастрольными концертами в Хабаровск [17, с. 58].

Наиболее способные ученики продолжали образование в центральных консерваториях. Из стен этой школы вышла «звезда вокала» В.А. Давыдова, получившая направление для продолжения образования в Ленинградской консерватории, после окончания которой Вера Александровна стала солисткой Кировского оперного театра в Ленинграде, а затем и примадонной Большого театра в Москве³⁴.

В Хабаровске в декабре 1917 г. свою музыкальную школу открывает прибывший на Дальний Восток блестящий пианист и опытный педагог, основатель и бывший директор Екатеринодарского музыкального училища, преподаватель Ростовской консерватории А.М. Рутин. Кроме специального фортепиано в обязательные предметы были включены элементарная теория, сольфеджио, музыкальный диктант, класс совместной игры, хоровой и оперный классы³⁵. А в январе 1918 г. открылась музыкальная школа, учрежденная музыкально-драматическим кружком при Союзе учащейся молодежи Хабаровска. Школа работала под руководством члена Общества любителей музыки Ладислава Матвеевича Кайгля. Педагогический коллектив состоял из бывших австро-венгерских военнопленных, осевших в городе чешских музыкантов: класс рояля – Л.М. Кайгль, Полгак, скрипка – проф. Бурле, проф. Флек, Шефер и Шмидт, альт – Гольцер, пение – проф. Бурле, проф. Горжава, Шейфлер, теория – проф. Бурле, флейта – Рубин. Были открыты классы духовых и народных инструментов³⁶. В Чите долгое время ведущим было домашнее музыкальное образование.

В целом, среди частных музыкальных школ, открытых музыкантами в крупных дальневосточных городах, наиболее известными были фортепианные школы ведущих специалистов Л. и З. Панафидиных и П.М. Виноградова («по программе консерватории») во Владивостоке, Я.Ч. Свенторжецкой и А.М. Рутина («по программе училища») в Хабаровске, А.Ф. Крушельницкой в Чите, а также школа игры на оркестровых инструментах маститого дирижера Ф. Бартона и школа вокала З.Д. Шваревой-Павловой в Благовещенске, а затем после переезда Зои Дмитриевны – в Чите. Типовая неоднородность музыкальной школы в дальневосточном регионе, выразившаяся в неоднородности программ, большой градации в качестве преподавания и полноте цикла учебных дисциплин, не способствовала выработке определенного стандарта по оценке уровня обучения учащихся и качества выпускников. Самыми высокими результатами деятельности, безусловно, отличались владивостокская и благовещенская музыкальные школы.

Благодаря организационной работе местного отделения ИРМО, наиболее подготовленная в культурном отношении почва Владивостока уже обрела условия для воспитания специалистов более высокого профессионального уровня: напомним, в 1918 г. во Владивостоке было открыто музыкальное училище по типу высшего учебного заведения. А в 1922 г. (несмотря на факт самоликвидации ВО РМО в 1920 г.) на его основе открылась консерватория – высшее музыкальное учебное заведение по программе ВО РМО. Преемственность сложившихся традиций преподавания осуществляли всё те же местные музыканты высокой квалификации (в частности, на должность старшего преподавателя государственной консерватории была приглашена Е.Г. Хуциева³⁷).

Помимо собственно музыкальных учебных заведений и домашнего образования, нацеленных на достижение определенного уровня учащихся и социально ориентированных на обеспеченные слои населения, в дальневосточных городах элементарное музыкальное образование для малоимущих и бедных в виде хорового (в том числе и церковного) пения включали в свои программы начальные народные и церковно-приходские школы³⁸. Но главное, в это время в крупных городах Дальнего Востока, как и по всей стране, мощным очагом музыкального просвещения и начального образования становится Народная консерватория, наиболее адекватно отвечавшая процессу демократизации музыкального образования и музыкальной культуры в целом.

Этот тип музыкального учебного заведения являлся самым востребованным еще со времени открытия таких консерваторий в Москве (1906) и Петербурге (1908), а на протяжении 1917–1922 гг. Народная консерватория, бесспорно, заняла позицию лидера среди всех типов музыкальных учебных заведений страны. Уже в декабре 1917 г. во Владивостоке разрабатывается план создания Народной консерватории при Народном доме им. А.С. Пушкина³⁹. Народные консерватории открываются в 1918 г. в Хабаровске и в 1921 г. в столице Дальневосточной республики Чите. С ходатайством об открытии музыкального учебного заведения в Чите к правительству ДВР обратились Крушельницкие. Решение Совета Министров ДВР о создании государственной консерватории общественность города встретила с большим энтузиазмом. 21 марта 1921 г. в присутствии членов правительства прошёл первый урок⁴⁰.

6. Педагог по классу фортепиано Ольга Антоновна Де-Витте (в центре первого ряда ) со студентами Читинского музыкального техникума
(бывшей государственной консерватории Дальневосточной республики.). Чита. 1924 г. Фото из личного архива автора. 

В отличие от остальных типов музыкальных учебных заведений, ориентирующихся на профессиональное музыкальное образование с обучением игре на каком-либо инструменте, Народная консерватория ставила своей целью распространение музыкального искусства среди самых широких слоев населения, поэтому фундаментом учебного процесса в Народной консерватории служило хоровое пение. И в этом прослеживалась тенденция преемственности постановки музыкального дела в народных общеобразовательных школах, опирающихся на овладение голосом как самым доступным для всех слоёв населения музыкальным инструментом [25, c. 31–38]. Так, программа владивостокской Народной консерватории в 1920 г. включала хоровое пение группами, постановку голоса, сольное пение, оперный класс, теорию музыки и сольфеджио⁴¹. Но уже в 1922 г. в Народной консерватории функционировали следующие классы: фортепиано, виолончели, скрипки, духовых инструментов, балалайки, балета, хорового пения, теории и истории музыки.

7. Здание Народного Дома, в котором располагалась Народная консерватория. Владивосток. 1910-е-1920-е гг. Видовая открытка начала ХХ в.
Источник: http:// old.pgpb.ru/ kultura/ istor. htm (из собрания Приморского государственного объединённого музея им. В.К. Арсеньева)

В Народной консерватории работали известные по деятельности в ВО ИРМО теоретик В. Пудов, хормейстер Г. Тучинский, певец В. Салько, скрипач П. Добромыслов, пианистка Е. Хуциева, певицы В. Добротворская и А. Полякова. Директором Народной консерватории стал пианист Иосиф Григорьевич Бронштейн (получивший образование в музыкальных классах Одессы, Владивостока; брал уроки музыки в Париже), через год — вокалист С. Лугарти.

В целом же Дальневосточная Народная консерватория, благодаря широкому охвату дисциплин в учебных программах, обучению игре на большом количестве музыкальных инструментов, высокой квалификации педагогического коллектива вплотную приблизилась к профессиональному учебному заведению начальной ступени.

Созданные при Народных консерваториях Дальнего Востока инструкторские курсы для подготовки учителей музыки в общеобразовательных школах, кружках и студиях в своей деятельности основывались на опыте, обретённом музыкальным учебно-просветительным заведением ещё в начальный, дореволюционный период. В учебном процессе дальневосточных народных консерваторий использовались тщательно разработанные и успешно апробированные программы и методики, определявшие содержание и механизм деятельности⁴². Поэтому при осуществлении процесса широкой демократизации музыкального образования в дальневосточных учебных заведениях не только существенно возросла возможность приобщения к искусству новых слоёв населения, но и постоянно повышалось качество начального образования.

Яркой приметой, основным структурным звеном советского массового музыкального просвещения, как наиболее предпочтительного для нового государства направления в развитии отечественной музыкальной культуры по сравнению с профессиональным образованием, стало бесчисленное множество кружков и студий.

Обилие и разнообразие форм – школа, училище, консерватория, народная консерватория, музыкальный институт, музыкальные курсы и проч. – способствовало развитию двух основных направлений – массового просвещения и профессионального обучения в системе регионального музыкального образования, что позволило максимально полно ответить на запрос времени. Причем процесс массового музыкального просвещения в свою очередь отразился на создании бесчисленного множества кружков и студий.

С одной стороны, экспериментальность в музыкальном образовании, свойственная общественной атмосфере первых послереволюционных лет и характеризовавшаяся поисками модели стройной, упорядоченной в преемственности всех звеньев образовательной системы. А с другой – демократизация музыкального образования создали предпосылки для рождения большого количества постоянно трансформировавшихся и имевших краткое нестабильное существование музыкальных учебных заведений, которые, отмечал А.В. Луначарский, «… совершенно произвольно именовались кружками, студиями, школами, институтами, консерваториями и как учреждения, несущие массам зачатки музыкальной грамотности, имели право на существование, но как очаги профессиональной культуры, несомненно, нуждались в прояснении, уточнении профиля, во включении в единую, продуманную систему» [8, c. 95].

Анализ процесса развития музыкальной культуры крупных дальневосточных городов показывает, что значительная динамика и разнообразие форм как характерные особенности развития регионального музыкального образования на новом историческом этапе советского времени нашли наиболее полное воплощение в музыкальной жизни крупного культурного центра Дальнего Востока – Владивостоке.

8. Преподаватели музыкальной школы Владивостока. 1928 г. Источник: Осокина. А. Первая на Дальнем Востоке // Советская музыка. 1978. № 9. С. 152.

В городе благодаря успешной организационной, педагогической и концертной деятельности местного отделения Русского Музыкального общества действовали музыкальная школа (с 1909 г.), училище (с 1918 г.) и консерватория (с 1922 г.), которые в большей степени ориентировались на профессионализацию образования. Открывшаяся в этот период Народная консерватория отвечала идее широкого просвещения.

Таким образом, в музыкальных учебных заведениях крупного культурного центра Дальнего Востока России — Владивостока уже складывалась эффективная система музыкального образования с преемственностью в обучении от начального до высшего уровня

Несмотря на большие финансовые сложности, обусловленные коллизиями гражданской войны на Дальнем Востоке, все музыкальные учебные заведения располагали (или арендовали) приспособленными помещениями, имели музыкальные инструменты, ноты, необходимый для учебной работы инвентарь.

Контингент учащихся дальневосточных музыкальных учебных заведений был весьма неоднородным – дети и взрослые, начинающие и уже подготовленные частными уроками. В такой ситуации успешное обучение обусловливалось высоким педагогическим уровнем и индивидуальным подходом к каждому ученику. Несмотря на бурную демократизацию музыкального образования, желание обучаться музыке преобладало в тех социальных слоях, у которых уже сформировалась преемственность поколений в стремлении приобщиться к достижениям музыкальной культуры. Прежде всего, это дети бывших мещан среднего и невысокого достатка, служащих, представителей интеллигенции и др., т.е. тех социальных групп, которые в недалеком будущем будут включены в графу, следовавшую после «рабочий» и «крестьянин» под ёмким названием «прочие», а затем и «классово чуждый элемент».

Точный количественный и социальный состав учащихся в период 1917–1922 гг. установить невозможно. Известно лишь, что во владивостокской Народной консерватории в 1921 г. обучалось 60 чел. и обучение было бесплатным⁴³.

Однако в связи с политической и экономической нестабильностью музыкальное образование в целом продолжало оставаться платным. Так, в 1918 г. в хабаровской музыкальной школе установленная ежемесячная плата за обучение соответствовала: рояль, 1-й класс – 12 р., 2-й класс – 14 р., старшие классы – 16 р.; скрипка – 6 р., альт, виолончель, контрабас – 8 р., сольное пение – 5 р., хоровое – 1 р., флейта – 8 р., теория музыки – 50 к.⁴⁴ К 1922 г. оплата обучения во владивостокской Народной консерватории составила 8 р. в месяц, а в консерватории РМО и читинской консерватории не превышала 3 р. в месяц⁴⁵.

Все региональные музыкальные учебные заведения были самыми крупными очагами дальневосточной художественной культуры и вели активную просветительскую деятельность среди населения. Ни одно событие в общественной и культурной жизни города и региона не проходило без участия преподавателей и учащихся музыкальных школ или консерваторий. Каждый митинг, собрание, лекция «О текущем моменте» дополнялись концертом музыкантов – педагогов и учащихся.

Экзамены учащихся многих музыкальных учебных заведений выполняли просветительные функции публичных выступлений – концертов, а частые и регулярные концертные выступления преподавателей, помимо эстетического эффекта в широкой слушательской аудитории, оказывали и большое педагогическое воздействие на учеников.

Отметим, что музыканты российского Дальнего Востока талантливо сочетали в себе два начала творческой деятельности – педагогическое и исполнительское. Большинство музыкантов, получив образование в столичных консерваториях и нередко пройдя курс профессионального совершенствования у ведущих европейских музыкантов, прибывало в дальневосточную провинцию в расцвете своего таланта. Все силы эти «миссионеры» отдавали делу становления музыкальной культуры на Дальнем Востоке и прежде всего становлению музыкального образования и просвещения через интенсивную педагогическую деятельность и активное участие в концертной жизни своего города, гастролях по другим городам региона.

Многие крупнейшие мастера продолжали творческую деятельность, начавшуюся еще в дореволюционное время. Это известный дирижер и скрипач, педагог П.Д. Добросмыслов, входивший в правление владивостокского отделения Императорского Русского музыкального общества; директор музыкальной школы при этом же обществе Е.Г. Хуциева, блестящая пианистка, окончившая Петербургскую консерваторию; Мария Фёдоровна Кнауф-Каминская, директор Благовещенской музыкальной школы при Обществе любителей музыки и литературы, музыкант самого высокого уровня и, по-видимому, лидирующая по широте и разнообразию репертуара, а также по количеству сыгранных сольных концертов в городе и на гастролях по Дальнему Востоку; Александра Фёдоровна Крушельницкая, с блеском окончившая Московскую консерваторию, работавшая концертмейстером в Большом театре, одна из инициаторов создания государственной консерватории в Чите, её ведущий педагог, выдающаяся пианистка, выступавшая с сольными концертами и в качестве концертмейстера.

В трудные годы социально-политических потрясений в музыкальную жизнь Дальнего Востока вошли крупные пианисты и педагоги, покинувшие столичный музыкальный мир, – П.М. Виноградов, давший цикл «патриотических концертов» в Хабаровске, А.М. Рутин, организовавший профессиональную музыкальную школу в Хабаровске и часто выступавший с сольными концертами. Список могут продолжить скрипачи М. Векслер, Ф. Фольбер, певица З. Шварева-Павлова и многие другие.

Закладывая фундамент регионального музыкального образования, они преподавали своим ученикам не только азы ремесла, но и передавали лучшие духовные качества российской творческой интеллигенции, осуществляя преемственность в развитии отечественной культуры. Эта совокупность духовного обаяния личности и профессионально-педагогических качеств послужила формированию «школы» уже в несколько ином смысловом наполнении – личностном или личностно-художественном. Можно говорить о школах Л.Н. Панафидиной, Е.Г. Хуциевой, М.Ф. Кнауф-Каминской, А.Ф. Крушельницкой, П.М. Виноградова, А.М. Рутина и др. еще и потому, что каждый педагог общие задачи обучения музыканта решал, опираясь на свою оригинальную педагогическую методику и индивидуальную преподавательскую программу, которые основывались на собственных творческих поисках и находках.

Можно утверждать, что на протяжении 1900-х-1920-х гг. уже складывалась дальневосточная педагогическая школа в целом, аналогично дальневосточной исполнительской школе. Интегрирующим элементом в данном случае может служить масштабность творческого, педагогического дарования дальневосточных музыкантов, с одной стороны, с другой – мобильность гастрольной концертной и педагогической деятельности большого числа музыкантов-дальневосточников.

* * *

Менялись времена и основы государственного устройства (Императорская Россия – Дальневосточная республика – СССР), а также, разумеется, и общественные устремления. Соответственно грандиозным переменам ведущая организационная роль в процессе развития музыкальной культуры в городах Дальнего Востока после «переломного» 1929-го года уже полностью перешла в ведение органов ВКП(б) – к отделу агитации и пропаганды.

Музыканты, не покинувшие Родину, по-прежнему были верны традициям русских музыкантов и в педагогике, и в концертной практике. Многие из старых музыкантов подвергались репрессиям уже с середины 1920-х гг. Трагически, в застенках НКВД закончилась во второй половине 1930-х гг. жизнь преподавателя вокала во владивостокском музыкальном техникуме и певицы В.А. Добротворской, пианистки и директора музыкальной школы в Чите Е.М. Кацнельсон, некоторых других музыкантов. Но традиции русского музыкального профессионализма не иссякли. Ярким примером тому является многолетняя активная музыкальная деятельность (с 1890 до конца 1930-х гг.) Л.Н. Панафидиной во Владивостоке, и с 1915 (с небольшим перерывом в связи с кратковременным отъездом в Подмосковье) до середины 1960-х гг. (!) А.Ф. Крушельницкой в Чите.

Эмигрировавшие музыканты также продолжили традиции русской музыкальной культуры. В 1928 г. в Шанхае было организовано отделение Императорского Русского Музыкального общества, а в 1929 г. в Японии образовано Общество российских музыкантов, которые творчески сплотили многих эмигрантов. Таким образом, русские музыканты перенесли на географически новую территорию атмосферу Русского культурного пространства. Впоследствии этот феномен получит название «Культуры Русского Зарубежья».

Примечания

1. Российский Государственный Исторический Архив (РГИА). Ф.1284. Устав Благовещенского кружка любителей музыки и литературы. Оп. 187. Д. 346. Л. 1-2; Оп. 187. Д.15. Л. 2; Государственный архив Амурской области (ГААО). Ф.172. Оп.3. Л.14, 22. 
2. Годичный отчет о деятельности кружка любителей музыки, пения и драматического искусства за 1901-1902 гг. // Забайкальские областные ведомости. Чита. 1902. 21 дек.
3. Организация в Чите музыкально-драматического общества // Забайкальская новь. Чита. 1908. 28 фев.; Открытие музыкального общества и школы в Чите// Забайкальская новь. Чита. 1910. 28 сент.
4. Дальний Восток. Владивосток. 1900. № 107, 108.
5. Там же. .№ 194.
6. Там же. 1906. № 186.
7. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб.). Ф. 408. Документы Владивостокского отделения Императорского Русского Музыкального Общества. Оп. 1. Д. 616. Л.11, 14.
8. Дальний Восток. Владивосток. 1909. 17, 24 янв.
9. ЦГИА СПб. Ф.408 Документы Владивостокского отделения Императорского Русского Музыкального Общества. Оп.1. Д.616. Л. 26-29.
10. Там же. Д. 765. Л.3 об.-4.
11. Дальний Восток. Владивосток. 1909. 9 августа.
12. Далекая окраина. 1915. 12 мая.
13. По рекомендации педагогического совета в открытых концертах Музыкальной школы участвовали и ученики См.: Отчёт Владивостокского отделения Императорского Русского Музыкального общества и учреждённых при нём музыкальных классов с 1 сентября 1914 г. по 1 сентября 1915 г. С. 28-33.
14. ЦГИА СПб. Ф. 408 Документы Владивостокского отделения Императорского Русского Музыкального Общества. Оп. 1. Д. 735. Л. 10-13.
15. Приамурье. Хабаровск. 1909. 2 апр.
16. Театр и музыка. Владивосток. 1912. 18 нояб. Примечательно, что редактором этой газеты был певец С.И. Сигаль (Стрюченко И.Г. Периодическая печать Дальнего Востока и Забайкалья эпохи капитализма (1861-1917 гг.): Аннотированный библиографич. указатель. Владивосток. 1983. С.31)
17. Дальний Восток. Владивосток. 1911. 6 мая.
18. ЦГИА СПб. Ф. 408 Документы Владивостокского отделения Императорского Русского Музыкального Общества. Оп. 1. Д. 735. Л. 10-13.
19. Театр и музыка. Владивосток. 1913. 6 янв.
20. Сведения предоставлены японским исследователем Куратой Юкой.
21. Государственный архив Читинской области (ГАЧО). Ф. 302. Оп.1. Д.39. Л. 2. Устав Забайкальского Общества изящных искусств, принятый на заседании 2 июня 1919 г.; Там же. Л.1. Протокол Первого организационного заседания Общества от 11 марта 1919 г. (Эти документы, выявленные нами в фондах ГАЧО, позволяют уточнить приводимые в исследовании В.И. Кандыбы (История становления... С. 130) сведения о дате образования Забайкальского общества изящных искусств 18, 21 марта 1919 г.
22. Реклама-афиша музыкальной школы М.Ф. Кнауф-Каминской от 1910 г. находится в экспозиции областного краеведческого музея г. Благовещенска.
23. Новый край. Порт-Артур. 1903. 8 янв., 11 апр.
24. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 702. Канцелярия Приамурского генерал-губернатора 1861-1920. Оп.3. Д. 485. Л.11.
25. Там же. Л. 1. .Устав частной музыкальной школы Свенторжецкой в Хабаровске.
26. Адрес-календарь Дальнего Востока на 1914 г. [б/м; б/г] Отд. 3. C. 166.
27. ГАЧО. Ф. 302. Оп.1. Д.39. Л. 12; Д. 168. Л. 100; Ф.Р. 1448. Оп.2. Д. 73. Л.5; Забайкальский рабочий. Чита. 1968. 4 авг.
28. Далёкая окраина. Владивосток. 1918. 5 окт., 1 нояб.
29. Приамурская жизнь. Хабаровск. 1915. № 1874.
30. Красное знамя. Владивосток, 1920. 1 мая.
31. Дальневосточное обозрение. Владивосток, 1920. 29 февр.
32. Амурская правда. Благовещенск, 1920. 5 апр., 18 мая и др.
33. Народное дело. Чита, 1917. 25 дек.
34. Из переписки с В.А. Давыдовой//Личный архив В.А. Королевой.
35. Театр и музыка. Музыкальная школа // Приамурская жизнь. Хабаровск, 1917. 2 дек.
36. Приамурская жизнь. Хабаровск, 1918. 14 янв.
37. Красное знамя. Владивосток, 1923. 6 февр.
38. ГАЧО. Ф. 74. Оп. 1. Д. 1. Л. 5; Ф. 61. Оп. 3. Д. 1. Л. 4.
39. В народном доме // Далекая окраина. Владивосток, 1917. 9 дек.
40. Поломошнов Г. Годы и судьбы. У истоков //Забайкальский рабочий. Чита. 1968. 4 авг.
41. Красное знамя. Владивосток, 1921. 21 янв.
42. Красное знамя. Владивосток, 1921. 21 янв.; Забайкальский рабочий. Чита, 1968. 4 авг.
43. Красное знамя. Владивосток, 1921. 21 янв.
44. Приамурская жизнь. Хабаровск, 1918. 14 янв.
45. Сведения об оплате обучения во Владивостокской Народной консерватории получены от исследователя региональной культуры А.Р. Шаванды, из личного архива автора.

Список литературы

1. Барон Зет. Владивосток (Провинциальная летопись)//Театр и музыка. 1914. № 6.
2. Бронфин Е.Ф. Музыкальная культура Петрограда первого революционного пятилетия. 1917–1984. Л. 1984.
3. Вайман Л.А. Развитие музыкальной культуры во Владивостоке в начале XX века// Культура народов Дальнего Востока: Традиции и современность. Владивосток, 1984.
4. Вайман Л.А. История Императорского Русского Музыкального общества и его влияние на музыкальную культуру Владивостока// Музыкальная культура Дальнего Востока. Материалы региональной научно-практической конференции, посвящённой 40-летию Дальневосточной организации Союза композиторов России. Хабаровск, 2001.
5. Гришко С.З. Театральная деятельность во Владивостоке в конце XIX в. //Культура народов Дальнего Востока: традиции и современность. Владивосток, 1984.
6. Дьябелко Л.А. Фортепианная культура Сибири и Дальнего Востока. Дисс. …канд. Искусствоведения. Л., 1989.
7. Заречная Н. Кругосветное путешествие артистки императорских театров // Памятники Отечества. 1992. № 28.
8. Из истории советского музыкального образования. Сб. материалов и документов 1917-1927. Л., 1969.
9. Кандыба В.И. История становления и развития художественной жизни Дальнего Востока (1853-1938 гг.). Владивосток, 1985.
10. Королева В.А. У истоков (А.Ф. и Л.А. Крушельницкие, О.А. Де-Витте, З.Д. Шварева-Павлова) // Забытые имена. История Дальнего Востока в лицах. Вып. 1. Владивосток, 1994.
11. Королева В.А., Курата Юка. Русские музыканты в Японии (П.М. Виноградов и А.Я. Могилевский) // Альманах «Гуманитарные исследования». Вып. 2. Уссурийск, 1998.
12. Королева В.А. Музыкальная культура Дальнего Востока России. Кн.1: На рубеже эпох (1880-1917) – (1917-1920-е). Владивосток, 2004.
13. Королева В.А. Музыка Дальнего Востока в условиях межцивилизационного диалога: история и современность// Россия и АТР. 2011. № 3.
14. Матвейчук В.П. Флотские военные оркестры и развитие музыкальной культуры на Дальнем Востоке в дооктябрьский период // История культуры Дальнего Востока СССР XVII-XX вв. Дооктябрьский период. Владивосток, 1989.
15. Матвейчук В.П. Оркестровая музыка во Владивостоке в 1917–1922 гг. // История культуры Дальнего Востока СССР XVII–XX вв.: Советский период. Владивосток, 1991.
16. Монахова С. Близкий Дальний Восток // Советская музыка. 1987. № 12. С. 94-96.
17. Монахова С.А. Хабаровские сенсации // У истоков. Рукопись. Хабаровск. 1994.
18. Музыкальная культура Сибири: В 3 т. Т.2. Музыкальная культура Сибири от походов Ермака до Октябрьской революции. Кн. 2. Музыкальная культура Сибири второй половины XIX – начала ХХ века. Новосибирск, 1997.
19. Осокина. А. Первая на Дальнем Востоке // Советская музыка. 1978. № 9.
20. Петряев Е.Д. «Культурные гнезда» старого Забайкалья // Проблемы просвещения. Вып. 3. Забайкальский филиал географического общества СССР. Чита. 1968.
21. Пузыревский А.И. Императорское Русское Музыкальное Общество в первые 50 лет его деятельности (1859 - 1909 гг.). Санкт-Петербург. 1909.
22. Советские композиторы и музыковеды: Справочник в 3-х т. Т.3. Ч. 1 (С-Ф). М., 1989.
23. Турчинская Е.Ю. Авангард на Дальнем Востоке: «Зелёная кошка», Бурлюк и другие. СПб., 2011.
24. Шаванда А.Р. Развитие музыкальной культуры во Владивостоке в конце XIX века// Культура народов Дальнего Востока: Традиции и современность. Владивосток, 1984.
25. Шевляпина В.Ф. Музыкально-просветительская деятельность С.И. Танеева в первой Народной консерватории в России // Из истории музыкального воспитания. М., 1990.
26. 75 лет Амурскому областному драматическому театру. Благовещенск. 1958.

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

РГИА – Российский государственный исторический архив

ЦГИА СПб – Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга

РГИА ДВ – Российский государственный исторический архив Дальнего Востока

ГААО – Государственный архив Амурской области

ГАЧО – Государственный архив Читинской области